|
Выкладываю 7-ю главу книги Блейбера, венчающую 2-ю часть книги.
Заранее оговорюсь, пока оригинальный текст не трогал с точки зрения единиц измерения (в оригинале у автора одни сплошные мили, фунты и Фаренгейты), поэтому сносок много. Впоследствии можно перевод единиц измерения сделать прямо в тексте.
*****
ГЛАВА 7
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО «БОБУ»:
ВСЕГДА ПРИСЛУШИВАЙТЕСЬ К ЛЮДЯМ НА ЗЕМЛЕ
Февраль 2001 года
Бейрут, Гренада, Панама, Богота, Кувейт, Могадишо и Сараево — в 80-х и 90-х годах на планете появлялось и исчезало множество горячих точек. В каждой из них решались разные задачи, там был разный противник и разнообразная местность, что требовало различных навыков в области тактики, приемов и способов действий. Весной 2001 года никто не имел ни малейшего представления о том, каким будут следующие стратегические приоритеты для Соединенных Штатов. Я не сомневался, что все вместе мы обладаем таким же большим и разносторонним опытом, как и любое другое подразделение Сил специальных операций, однако одним из наиболее отличительных аспектов военной культуры нашего подразделения являлось и является то, что мы никогда не останавливаемся на достигнутом. Прошлый успех ничего не значит; единственное, что имеет значение, — это то, насколько хорошо мы выполним следующую миссию в реальном мире. Поэтому мы всегда создавали сами для себя обстановку напряжения, чтобы достигать все более и более высокого уровня готовности и боевого мастерства. Как только мы смогли преодолеть полосу препятствий за четыре минуты, мы начинали работать над тем, чтобы уложиться в три минуты. Как только мы смогли поразить мишень двумя выстрелами со 150 метров в движении на полной скорости, мы начинали стрелять с двухсот метров. Как только мы овладевали сербохорватским языком, мы переходили к изучению арабского языка. И так оно было постоянно.
В подразделении мы должны были быть готовы к любым неожиданностям — в любое время, в любом месте, в любых обстоятельствах. Как командир, я оставил индивидуальную подготовку на попечение своих людей — в этом вопросе они не нуждались ни во мне, ни в ком-либо еще, кто указывал бы, что им нужно делать для поддержания своих индивидуальных боевых навыков на самом высоком уровне или для того, чтобы стать еще лучше. Моя обязанность состояла в том, чтобы сосредоточиться на групповой подготовке, чтобы мы, как подразделение, оказались наилучшим образом подготовлены к любым операциям в будущем.
Предстоящим летом нам было выделено время для проведения того, что на нашем жаргоне называлось «экологической подготовкой». [1] Экологическая подготовка отражала нашу философию боевой подготовки, заключающуюся в готовности проводить операции во всех основных условиях окружающей среды. Среди таких условий мы для себя выделили низкие температуры, пустыню, джунгли и городскую среду. Хотя основополагающие принципы проведения операций, такие как внезапность, скорость и простота, были одинаковы для любых условий, с оперативной точки зрения проведение, скажем, рейда в городской среде сильно отличается от проведения рейда в джунглях, пустыне или в зимних условиях. В городской среде, в крупном городе, мы обычно носили итальянские костюмы, допускавшие скрытое ношение пистолетов. Например, мы маскировались на открытом пространстве в городе, не вызывая подозрений, просто стоя перед зданием и делая вид, что разговариваем по мобильному телефону, ожидая подходящего момента, чтобы начать операцию. В джунглях мы могли надевать специально подобранный камуфляж с прикрепленной листвой, открыто перебрасывая оружие через тело, чтобы оно было всегда под рукой. Маскироваться в джунглях — это искусство, которое иногда требовало лежать неподвижно в грязи или в болоте на протяжении многих часов, в то время как по вам и вокруг вас ползают ядовитые змеи, лягушки и разнообразные жуткие существа.
Несмотря на то, что мы обладали большим опытом работы во всех четырех основных условиях окружающей среды, я все-таки полагал, что такой подход может быть слишком упрощенным. Есть старая военная максима, гласящая, что когда вы пытаетесь защищаться везде, то вы не защищаетесь нигде. Применив тот же самый принцип к непредвиденным ситуациям в реальном мире, я полагал, что должен быть более лучший способ потратить наше ограниченное учебное время на подготовку в условиях, характерных для вероятных операций в будущем. Я попросил Хищника, (1) который в то время был одним из моих командиров боевых групп, собрать рабочую группу различных оперативных сотрудников и специалистов как из «Дельты», так и из других подразделений и провести несколько недель, изучая и анализируя существующие горячие точки по всему миру. Цель работы состояла в том, чтобы выявить три или четыре географических района в мире, в которых, по их мнению, существовала наибольшая вероятность боевого развертывания нашего подразделения и проведения нами операций. Основываясь на их рекомендациях, мы попытались бы выявить, какие факторы окружающей среды и природные условия являются общими для них, а затем внесли бы изменения в нашу предстоящую «экологическую подготовку» с целью сымитировать подобные условия во время обучения.
После двух недель погружения группы в текущую социально-экономическую, военно-политическую и экологическую ситуацию на планете, Хищник вернулся ко мне со своими рекомендациями. Для определения того, какие страны несут в себе наибольшую вероятность проведения операции, он и его рабочая группа использовали гипотетический сценарий, при котором террористическая или революционная группировка получает контроль над оружием массового поражения или захватывает в заложники высокопоставленное лицо, а страна обращается к Соединенным Штатам за помощью в разрешении данной кризисной ситуации. [2] Тройка наиболее вероятных стран-кандидатов, по его мнению, состояла из Колумбии, Кашмира, [M] и Афганистана. И общие природные условия для всех трех стран, подобно общему знаменателю, выпрыгнул на нас, будто черт из табакерки.
— Чтобы добраться до плохих парней во всех трех странах, вам надо будет топать через горы, — подытожил Хищник в конце презентации.
Никто не смог припомнить, когда в последний раз мы проводили какие-либо групповые тренировки в горах, что делало для меня саму мысль об этом еще более привлекательной. Теперь мы знали, что нам нужно делать, поэтому начали изучать, как это осуществить на практике. Нам нужно было найти место, которое максимально точно соответствовало бы общим географическим особенностям гор Колумбии, Кашмира и Афганистана. Я попросил группу обеспечить, чтобы место, которое они найдут и будут рекомендовать, было как можно более трудным для работы и как можно более беспощадным с точки зрения природных условий.
«Если там легко передвигаться и работать, то президент может отправить на операцию кого угодно!»
С помощью карт, географических альманахов и интернета, мы изучали суровые и дикие горные районы по всему миру. Непал, Новая Зеландия и Аляска находились совсем рядом, но для того чтобы порезвиться, мы выбрали другой уголок мира — заповедник в Монтане, называемый «Район дикой природы Боба Маршалла». В этом заповеднике было все: скалистые вершины, альпийские озера, каскады водопадов и травянистые луга, разбросанные среди возвышающихся хвойных лесов и массивных речных долин. Заповедник Боба Маршалла — одна из наиболее сохранившихся естественных горных экосистем в мире общей площадью 1 535 352 акра. Большинство местных жителей называют этот район просто — «Боб». (2) В соответствии с Законом о дикой природе 1964 года, в пределах заповедника не допускается строительство и нахождение «никаких дорог, сооружений, транспортных средств или других механических приспособлений». «Боб» обладает уникальными в своем роде размерами и пейзажем, но он также предлагал нам нечто другое, чего не было ни в одной другой дикой местности в мире: медведей гризли.
Национальная служба лесов США утверждает, что «Боб» является домом для самой большой популяции медведей гризли к югу от Кадьяка, штат Аляска. (3) Медведь гризли является естественным обитателем «Боба». Точно так же, как мы изучали, старались понять и относились с уважением к местному населению любой страны, в которой мы работали, мы рассматривали и медведей гризли. Лучший способ проявить уважение к гризли — это избегать его любой ценой. Обладая обонянием в сто раз бóльшим, чем у собаки, при приближении большой группы людей гризли уходит, однако густой кустарник, сильный ветер и наличие детенышей могут повысить вероятность столкновения человека и медведя. Гризли стал для нас осязаемым напоминанием о важности постоянного знания о том, что происходит вокруг нас, а также требовал от нас строгой тактической дисциплины в лагере и во время движения. Мало того, что «Боб» отлично подходил для тренировок на горной местности, но также давал основание думать, что если бы мы смогли пройти сотню миль через горы, не будучи обнаруженными медведями и их сверхчувствительным обонянием, то это придало бы нам дополнительную уверенность в том, что мы хорошо подготовлены, чтобы незаметно проникнуть мимо «Аль-Каиды» в Афганистане или партизан FARC (4) в Колумбии.
Через несколько дней я с небольшой группой вылетел в Калиспелл, в штат Монтана, чтобы провести так называемую предварительную разведку местности. Сначала мы посетили офисы Национальной службы лесов, в ведении которой и находился «Боб». Несмотря на то, что это были общественные земли, для местной службы они явно являлись задворками. Мы просто хотели дать им понять, что собираемся пробиваться сквозь заповедник.
Несмотря на то, что нам не терпелось взглянуть на местность в «Бобе» и вокруг него, мы также хотели провести как можно больше времени в общении с местными жителями, пытаясь узнать обо всем, что они знали об этом районе. Семейные ресторанчики в сельской местности Монтаны — отличные места для встреч с людьми. В таких местах встреча — это не просто: «Привет, как дела?». Здесь, когда люди представляются вам, они вовлекают вас в реальные разговоры. Мы никогда никому не говорили, что мы из «Дельты», и не сообщали о реальной причине нашего интереса к одному из самых безжалостных районов дикой природы в мире, но мы также никогда не лгали, — мы просто уводили разговор в сторону от обеих тем, оставляя недосказанность или разговаривая на отвлеченные темы. Во время обеда в закусочной, расположенной в нескольких милях от восточной границы «Боба», мы задали официанту несколько вопросов и вскоре оказались вовлеченными в активную беседу, в которой участвовали все посетители, повара и официанты. Общаясь со всей закусочной, я рассказал, что мы собираемся вернуться в июне и пройти сотню миль по дикой местности. Большинство людей хмыкало, не скрывая скептицизма относительно нашей способности пройти через весь «Боб» без местных проводников или вьючных животных, которые несли бы наши припасы. Еще более скептически люди отнеслись к нашему желанию пересечь Континентальный водораздел в июне. (5) [N] «В июне еще слишком рано — снег слишком глубок. Для пересечения человеком Континентального водораздела пригодны лишь несколько перевалов, и до начала июля они полностью покрыты снегом. Тогда только он тает достаточно для того, чтобы допустить возможность ориентирования и передвижения на высокогорных уступах». Ранее в тот же день рейнджеры (6) выразились более прямолинейно: «Перевалы не проходимы до начала июля. Даже не пытайтесь это сделать. Вам нужно подождать, пока растает снег, иначе вы сорветесь со скал».
Человек, сидевший за соседним столиком, даже не пытался скрыть, что хочет что-то добавить. Не в силах больше сдерживаться, он положил вилку, стянул салфетку с рубашки, повернулся на стуле и спросил:
— Не возражаете, если я вставлю свои пару копеек?
Одетый в темно-красную фланелевую рубашку и сильно выцветшие синие джинсы, он представился Уолтером и гордо объявил, что ему шестьдесят, хотя он хорошо выглядел и был таким же подтянутым, как большинство сорокалетних.
— Не обращайте внимания на скептиков, — деловито прошептал он. — Каждый год в этих местах теряются и умирают несколько туристов, поэтому они просто хотят убедиться, что вы, парни, понимаете, насколько это опасно.
Он ухмыльнулся, оглядел ресторан и продолжил:
— Я уже проходил через перевалы по весне. Это нелегко, но это можно сделать.
Затем он напомнил нам, почему так важно уважать эмоциональный интеллект каждого, с кем вы вступаете в контакт.
— Я наблюдал за вами с тех пор, как вы сюда приехали. Вы же не обычные туристы. Большинство туристов перекусывают фруктами и орехами и передвигаются очень медленно. Все они достаточно милые люди, но на самом деле им все равно, куда идти. Вы же, мальчики, похожи на плотоядных хищников. (Я оглядел стол и заметил, что все мы едим гамбургеры, но он, конечно, имел в виду совсем другое). Вы двигаетесь с определенной целью, интересуетесь мнением людей, потому что вам небезразлично, что вы собираетесь делать, и вы знаете, что это лучшая информация, которую вы можешь получить. Я думаю, что вы, ребята, военные, и у вас есть причины подниматься в эти сумасшедшие горы.
Мы говорили о распознавании закономерностей, — вот тебе и прикрытие, подумал я.
— Ну что ж, сэр, вы угадали, мы служим в армии, но как там говорится — свояк свояка видит издалека, — потому мы тоже наблюдали за вами. Вы крепкий, здоровый и наблюдательный, и я предполагаю, что вы ветеран Вьетнама.
Ухмылка, подобно луже воды, растеклась по его лицу, обнажив покрытые табачным налетом зубы, и он потянулся через стол, чтобы пожать мне руку.
— Силы спецназначения, с 66-го по 68-й год.
Я пожал его жилистую, но мощную, покрытую мозолями, лапу и ответил:
— От всех нас спасибо за вашу службу. Для меня большая честь познакомиться с вами.
Поблагодарив нас за то, что мы его поблагодарили, он снова посерьезнел и спросил, почему же нам так не терпится пересечь Континентальный водораздел, пока не растаял снег. Я наклонился к нему и прошептал:
— По той же причине, по которой вы отправились в джунгли Панамы, прежде чем попасть во Вьетнам.
В его глазах промелькнул огонек, и он лишь слегка качнул головой в молчаливом подтверждении.
— Ну добро, парни, чем я могу вам помочь? — спросил он.
Я сразу перешел к делу.
— Какой самый важный совет вы могли бы нам дать или что, по-вашему, является самым важным снаряжением для перехода через перевалы до того, как растает снег?
Он не колебался ни секунды.
— Возьмите с собой снегоступы. В июне снег еще глубокий, но он будет мягким и тяжелым, а на его поверхности будет твердая корка. Ходить по нему без снегоступов — это все равно что пытаться идти по гигантскому яблочному пирогу.
Он на мгновение замолчал, и я мысленно отметил, что нужно заказать кусок пирога на десерт, чтобы лучше понять его метафору.
— Снегоступы не дадут вам проваливаться [O] и застревать каждый раз, когда вы будете делать шаг. Когда я был там прошлой весной, для меня они оказались сущим спасением.
Все мы перестали есть, вытащили ручки и блокноты из карманов и внесли этот новый пункт в список своего необходимого снаряжения. Остаток ужина Уолтер провел, рассказывая нам о жизни в Монтане, которую он очень любил, и о том, как сильно он скучает по старым добрым временам в армии. Когда мы сообщили ему предварительные даты нашего путешествия, он дал нам свой номер телефона и пригласил нас на свое ранчо на ужин со стейками. Примерно через час он встал, пожелал нам удачи, пожал всем руки и неторопливо направился к своему пикапу «Шевроле». Кто-то вслух выразил то, о чем подумали мы все:
— Классный мужик! Ну что ж, давайте съедим по кусочку пирога.
Прежде чем отправиться в долгую автомобильную прогулку на край «Боба», мы направились в заднюю часть ресторана, чтобы отлить. На стене коридора, ведущего в мужской туалет, висели две выцветшие фотографии размером восемь на десять дюймов. По их тонким черным рамкам я безошибочно узнал официальные правительственные фото. На одной из фотографий был изображен красивый молодой человек в белой футболке, стоящий перед вздымающейся вверх стеной ярко-зеленых джунглей, которые безошибочно указывали на место съемки. На другом снимке в рамке красовался наградной лист к «Серебряной Звезде» — третьей по значимости высшей армейской награде за доблесть. В наградном листе стояло имя Уолтера.
После того, как мы посмотрели на «Боб», мы отправились обратно в Северную Каролину, чтобы сделать последние приготовления к тому, что сами теперь называли долгой пешей прогулкой. Несмотря на сомнения всех, кроме Уолтера, что мы сможем пройти через перевалы, в нашем решении не было ни капли высокомерия. Мы просто понимали реальность событий, которые всегда происходят тогда, когда они происходят, вне зависимости от глубины снега, или температуры, или повышенной сложности, которую они несут с собой. Если реальная операция требует, чтобы мы проникли в дикие горы, мы должны найти способ сделать это. Ведь всегда есть выход!
Один из ключевых факторов успешного выживания в дикой природе — это качественная подготовка. Провал подготовки — это подготовка к провалу. Чтобы подготовиться к прогулке по «Бобу», мы вновь черпали вдохновение в экспедиции Льюиса и Кларка, которая в 1805 году фактически проходила через северные участки «Боба». Тремя основными факторами, требовавшими нашего внимания, были местность, погода и запасы продовольствия, которые нам понадобятся, чтобы выжить.
Много часов мы провели за картами, чтобы изучить местность, через которую нам предстояло пройти. Мы обозначили исходные и конечные пункты и определили основные и запасные маршруты движения — нелегкая задача, когда речь идет о сотне миль дикой горной местности. В горах решающее значение имеет точный расчет времени и расстояний. Если вы назначите точные расстояния для прохождения на каждый день путешествия, а затем попытаетесь жестко придерживаться этих планов, то может так случится, что вашей группе придется двигаться ночью — чрезвычайно опасное предприятие в стране гризли. Большинство гидов-инструкторов по альпинизму скажут вам, что опытные туристы обычно могут преодолевать в горах расстояние от десяти до двенадцати миль в день. (7) Мы готовились проходить от десяти до двадцати миль в день, понимая, что погодные условия, рельеф местности и различные неожиданности неизбежно приведут к тому, что в одни из дней мы сможем проходить по двадцать миль, а в другие — всего по десять.
Маршрут из пункта А в пункт Б, который мы выбрали, предполагал, что мы поднимемся в горы и пройдем где-то от восьмидесяти до ста миль в зависимости от уровня воды в реках и снежного покрова. (8) Нам предстояло преодолеть четыре горных хребта, самый высокий из которых и представлял собой Континентальный водораздел, и имел высоту чуть более девяти тысяч футов. (9)
Самым непредсказуемым моментом была погода. Она не только могла повлиять на наши расчеты времени и расстояний, но и стала определяющим фактором для выбора нашего снаряжения и веса, который мы должны были бы нести на себе. В прошлом году в конце июля в «Бобе» выпал снег. В июне температура ночью обычно опускается до тридцати-сорока градусов. (10) Когда вы промокаете на холоде в дикой местности, то вероятность переохлаждения со смертельным исходом остается высокой в любое время суток, поэтому мы должны были запастись одеждой, которая позволит нам оставаться в тепле и сухости. В отличие от Льюиса и Кларка, у нас была возможность взять самую лучшую легкую терморегулирующую одежду, которую только могли предложить наука и деньги. Я набил свой гардероб флисовой одеждой «Полартек»: шапка, перчатки, куртка и брюки. Флисовая ткань, которая производится из специально обработанных водоотталкивающих волокон, дает больше тепла на единицу своего веса, чем шерсть. Я также прихватил с собой пончо и пару ультратонких брюк из ткани «Гортекс», которые позволят мне оставаться сухим при передвижении в дождь или снег.
После прибытия в «Боб», каждый человек будет нести на своей спине только то, что должно обеспечить его жизнедеятельность на протяжении пяти-семи дней. Поэтому мы стремились подобрать вес и размер всех переносимых предметов таким образом, чтобы приблизиться к общему весу снаряжения в сорок фунтов — проверенному временем идеальному весу для переноски человеком среднего роста. (11) За свою карьеру я лишь несколько раз нарушил это правило, и болевых ощущений, которые я испытал, оказалось более чем достаточно, чтобы убедить меня придерживаться «сорокафунтового» стандарта.
В подразделении у нас был широкий выбор рюкзаков, удовлетворяющих практически любым оперативным требованиям. Они хранились на складе, здание которого могло бы легко сойти за частный магазин REI. (12) Там мы могли выбрать практически любую марку или модель рюкзака, большинство из которых пустыми весили от четырех до шести фунтов. (13) Мой выбор пал на рюкзак фирмы «Келти», являющийся квинтэссенцией горного рюкзака для дальних походов, в котором для поддержки груза используются левитаторы из углеродного волокна, а сам рюкзак изготовлен из почти неразрушаемого материала космической эры под названием Spectra Fabric. (14) Обладая собственным весом всего 1,8 фунта, (15) это также самый легкий рюкзак из всех, когда-либо созданных. При стоимости в шестьсот долларов, рюкзак «Келти» был также самым дорогим, но его вес вполне оправдывал такую цену, поскольку позволял мне использовать каждую сэкономленную унцию веса для того, чтобы взять дополнительное питание.
Когда после долгого дня перемещения по горам вы, наконец, останавливаетесь и разбиваете лагерь, потребность в пище полностью поглощает все остальные человеческие потребности. Мои критерии для выбора продуктов питания сводились к следующему: они должны быть достаточно калорийными, чтобы покрывать мои затраты энергии, продукты должны быть легкими и занимать мало места, но самое главное — они должна быть по-настоящему вкусными. Мое проверенное временем решение состояло в том, чтобы упаковать комбинацию сублимированных блюд «Маунтин Хауз» (16) для завтраков и ужинов в лагере, и большого количества высококалорийных смесей для перекуса в дороге, включая орехи M&Ms, которые можно было грызть прямо днем во время движения. Я прикинул, что продуктов с собой надо брать из расчета обеспечения шести тысяч калорий в день. На еду я никогда не скупился — будь то реальная операция или пешее путешествие с рюкзаком, если вы голодны, то это все, о чем вы сможете думать.
Большинство местных жителей и проводников, с которыми мы разговаривали, для защиты от промышляющих в округе медведей рекомендовали носить огнестрельное оружие. Некоторые в качестве приемлемой альтернативы также рекомендовали антимедвежий спрей на основе кайенского перца. Я выбрал револьвер «Смит-и-Вессон» калибра .44 Magnum, который в сочетании со специально изготовленными 265-грановыми полностью оболочечными пулями, вполне заслуженно получил прозвище «ручная пушка». Это решение я основывал на практичности и душевном спокойствии. У меня не было никакого намерения стрелять в медведя, кроме как в случае его явной атаки против меня. Если гризли достаточно смел, чтобы отважиться ночью войти в хорошо обустроенный лагерь, то с ним явно что-то не так, — он может быть больным, раненым или безумным, но в таком случае почти наверняка он сделает все возможное, чтобы чем-то или кем-то поживиться в лагере. Револьвер же — одна из самых надежных систем ручного огнестрельного оружия. Он будет стрелять даже тогда, когда он намок, когда забился грязью, когда замерз, и даже после того, как упал со скалистого утеса. С другой стороны, баллончик с перцовым аэрозолем — это всего лишь баллончик, и он чрезвычайно уязвим для каждого из вышеперечисленных факторов окружающей среды. Теоретически он вроде бы должен работать, но эмпирических доказательств его эффективности очень мало, а я не хотел покидать этот мир, отчаянно нажимая на форсунку в надежде, что это произведет должный эффект, пока безумный гризли будет жевать мою голову. Если медведь собирался меня съесть, я должен был стать его последней трапезой.
Поначалу не все в нашей группе согласились со мной. На одном из наших первых совещаний по подготовке пара парней отвергла необходимость в ручной пушке, утверждая, что нет смысла нести большой револьвер и пули к нему из-за дополнительного веса. Шанс когда-либо увидеть гризли настолько мал, убеждали они, что гораздо разумнее сэкономить вес и нести с собой баллончик с перцовым аэрозолем, который весит всего несколько унций. Жаркие дебаты продолжались несколько минут, пока Хищник не прервал их своим решающим словом:
— Это не только для защиты от медведя, — сказал он. — Мы же окажемся у черта на куличках. Вы когда-нибудь видели фильм “Избавление”?» (17) — После краткого обдумывания подобного сценария все закончилось тем, что все упаковали с собой револьвер.
Несколько реальных срочных операций вынудили нас перенести первоначальные сроки, когда мы хотели провести поход, и, к сожалению, в новые даты часть парней не смогла присоединиться к нам. По иронии судьбы, единственное время, когда мы теперь могли уйти в поход, было время нашего запланированного отпуска. Выбор сводился к следующему: уйти в отпуск или совершить долгую пешую прогулку? Определиться было несложно — мы отменили наши планы на отпуск, оформили все необходимые бумаги, а затем полетели на запад в Калиспелл, к воротам «Боба».
Зарегистрировавшись в местном отеле «Холидей Инн» и насладившись традиционной «тайной вечерей» из стейков и пива в местном ресторанчике, (18) мы собрались вместе в одном из гостиничных номеров для нашего заключительного совещания перед выходом. Мы разделились на группы по четыре-пять человек. У каждой группы был свой исходный пункт и свой маршрут через «Боб». Все обеспечение и поддержка похода возлагались на двух наших сотрудников из службы обеспечения. Они должны были отвезти каждую группу к их месту старта, а затем через пять-семь дней забрать каждую группу в определенной конечной точке маршрута в ста милях от старта.
Все были взволнованы, но я также заметил у нескольких парней легкое беспокойство. Как только некоторые из них действительно увидели местность, окружающую «Боб», до них начало доходить, что они вот-вот сойдут с края координатной сетки и окажутся в одной из самых суровых и враждебных диких мест на планете. (19) Хотя фактические границы «Боба» составляют примерно сто на пятьдесят миль, леса и национальные парки, которые окружают его, увеличивают расстояния от внутренних районов «Боба» до первых признаков цивилизации (дорог или домов) примерно вдвое. Если бы во время нашего пребывания в «Бобе» что-то пошло не так, мы могли оказаться в двадцати пяти, или даже в двухстах милях от ближайшей дороги или транспортного средства. Если кто-то сломает лодыжку или повредит колено, остальным членам группы придется сделать из веток и веревки носилки и выносить раненого товарища из дикой местности. У каждой группы была медицинская сумка для оказания первой помощи, которая была точно такой же, как и те, что мы носили во время операций. Многие из нас привыкли на время боевых миссий перерезать пуповину цивилизации — на ум сразу пришла сельская местность Колумбии, — но некоторых из наших новичков это определенно выталкивало из зоны комфорта, и именно поэтому мы решили провести наше «экологическое обучение» в «Бобе».
Во время нашей встречи наши снабженцы раздавали припасы, которые они раздобыли для нас в тот день в местном охотничьем магазине: рыболовные приманки, средство от комаров без запаха, солнцезащитный крем, таблетки для очистки воды и причудливо упакованные энергетические батончики. Я хотел было взять с собой все эти приятные мелочи, но мой рюкзак уже весил ровно сорок фунтов — что-то придется оставить.
После совещания каждый из нас вернулся в свои гостиничные номера, чтобы внести окончательные коррективы в свое снаряжение и подготовиться к своему последнему сну на матрасе. Оказавшись в своей комнате, я сразу же направился к рюкзаку. Как я могу освободить место для всех этих новых предметов? Спустя несколько месяцев размышлений и подготовки к походу, меня все еще преследовала навязчивая идея о весе моего рюкзака. Я снова все осмотрел: трогать продукты питания и одежду определенно было нельзя. Хммм, неужели мне действительно нужны эти снегоступы? Я не смогу их съесть, они не смогут меня согреть, и непонятно насколько хреново может быть на этих перевалах… Уолтеру, может быть, и трудно ходить по снежному насту — в конце концов, ему шестьдесят лет, — но я, со своей превосходной физической подготовкой, смогу с этим справиться. Я вытащил из рюкзака снегоступы, а затем засунул все новые предметы в один из наружных карманов. Не вполне удовлетворенный, я еще выжал примерно половину маленького тюбика бацитрацина (мазь для порезов), находившегося в моей аптечке, сэкономив, возможно, еще один грамм дополнительного веса. Мой рюкзак был настолько легким, насколько это вообще возможно. Я был готов к походу. Не отрывая глаз от рюкзака, я забрался в постель и погрузился в беспокойный сон. Снегоступы сделаны из титана и весят меньше двух фунтов. Что, по словам Уолтера, является самым важным советом или самым важным снаряжением для перехода через перевалы до того, как растает снег? Если мы не преодолеем перевал, то не выполним свою миссию!
Я вскочил с кровати. Ты, чертов идиот! Снегоступы, может быть, и не съедобны, но, взяв их, я получу возможность совершить то, что наверняка будет самой трудной и опасной частью нашего похода. Задача состоит в том, чтобы выполнить задачу, а не сделать это как можно комфортнее! Я снова вложил в рюкзак снегоступы, извлек разные предметы и рассмеялся над своей глупой рационализацией, покачивая головой и глядя на прикроватные часы. Было уже 3:00 утра, а для долгой поездки к началу нашей тропы мы должны были подняться в 4:30 утра. До исхода ночи я не сомкнул глаз и внимательно следил за своим рюкзаком и часами.
Моя группа состояла из пяти человек: Капа, Роя, Казановы, Стью и меня. После того, как нас высадили в начале тропы, мы все оказались заняты делом. Не было ни помпезности, ни колебаний. Каждый из нас взвалил на плечи свой рюкзак, затянул лямки так туго, насколько смог, застегнул толстый поясной ремень, а затем, не говоря ни слова, двинулся на юг по тропе вглубь «Боба». Мы двигались медленно, но постепенно набирали скорость, которую легко можно было бы назвать медленной рысью. В первый же день любого передвижения на дальние расстояния легко попасть в ловушку под названием «черепаха против зайца». Понимание того, что «каждая миля, которую вы оставляете позади себя сегодня, — это еще одна миля, которая не будет лежать перед вами завтра», — это просто мыслительный процесс. Нелогичность скорости опьяняет, и чтобы она нас не «отравила», мы использовали принцип 50/10, который заключается в том, что каждый час разбивается на пятьдесят минут ходьбы и десять минут отдыха. Это делается для регулярного контроля состояния ног и ухода за ними, а также для предотвращения появления волдырей — сущего проклятия всех туристов и солдат. Десятиминутный отдых каждый час гарантирует, что каждый человек сможет проверить, помассировать и поднять ноги, чтобы они отдохнули. Когда на ногах от трения начинают образовываться горячие точки, десятиминутный перерыв позволит вам обработать их, наклеить пластырь или сменить носки прежде, чем они превратятся в вершину подобного «удовольствия» — сам волдырь. Десятиминутный отдых давал мне дополнительное преимущество — он служил мне своеобразным личным мини-убежищем, в котором я мог на несколько минут остановиться, расслабиться и понюхать знаменитые розы, и визуально насладиться великолепием одного из последних великих остатков нетронутой Америки.
Нашей целью на первый день было место под названием Шефер Медоуз. На карте оно было обозначено как большой открытый луг, где соединялись три ручья, впадавшие в среднюю развилку реки Флатхед. Мы решили, что самый быстрый способ добраться туда — идти вдоль реки, пока не наткнемся на эти самые три ручья. Более теплая, чем обычно, погода в июле вызвало более сильное, чем ожидалось, таяние снега, в результате чего уровень воды в реки и скорость ее течения оказались значительно выше, чем мы ожидали. Наш первоначальный маршрут предполагал переправу с одного берега на другой через обычно спокойную реку глубиной по колено. Сейчас же поток бурлил и пенился, а глубина была более шести футов. Уже менее чем через десять миль нашего стомильного пути, не сказав никому ни слова, мы изменили курс, и вместо того, чтобы переправляться через бушующую реку, мы сделали то, что любители спортивного ориентирования называют «перилами»: мы использовали реку в качестве линейного ориентира и весь первый день двигались вдоль ее северного берега.
Мы отправились в путь в семь утра, и за девять часов мы прошли, по нашим подсчетам, восемнадцать миль вдоль берега реки, терзаемые кустами, расцарапав кожу и истощив свою энергию. В четыре часа пополудни мы обогнули, как мне показалось, уже тысячную излучину реки Флатхед, и выглядывали из-за поворота, преисполненные оптимизма от того, что наконец-то увидим пункт назначения. И мы не разочаровались. Перед нами расстилался девственный субальпийский луг, весь усыпанный мягко колышущимися весенними желтыми цветами. Окинув его взглядом, мы с удивлением увидели ухоженную бревенчатую хижину, которая, судя по лошади, стоявшей перед крыльцом, была занята. Как только я достал карту, чтобы еще раз уточнить наше местоположение, дверь хижины распахнулась, и оттуда выбежала светловолосая женщина, радостно кричащая во всю глотку:
— Э-ге-гей! Туристы!!!
Пока она быстро приближалась к нам через усыпанный цветами луг, а за ее головой симпатично подпрыгивал белокурый «конский хвост», мы стояли, застыв от изумления, будто стадо оленей в свете фар.
— Добро пожаловать! — поприветствовала она вновь прибывших, энергично тряся наши вспотевшие и распухшие ладони. — Меня зовут Сью. Я рейнджер на станции Шефер Медоуз, а вы первые туристы, которых я здесь вижу, — сияла она.
Ей никто не ответил. Мы просто стояли и пялились на нее. Золотисто-русые волосы, зеленые глаза и чистый ровный загар придавали ей природную красоту, а общительная самоуверенность и беззаботность делали ее от природы самим совершенством.
— Входите, входите, так приятно повстречать здесь людей, — повторила она, направляясь обратно в домик в своей темно-зеленой униформе Национальной службы лесов, которую она носила с такой гордостью. Пока мы шли за ней к хижине, я подумал было написать сценарий для возможного использования в будущем, — пятеро вооруженных до зубов и сильно поседевших оперативника «Дельты» посреди дикой природы оказались полностью обезоружены обаянием и искрометными увещеваниями привлекательного, уверенного в себе белокурого рейнджера.
Мы последовали за ней вверх по ступенькам на крыльцо и внутрь хижины, как выводок щенков. Усадив каждого из нас за лакированный столик для пикника, она тут же принялась резать на дольки свежие апельсины и передавать их по кругу. Мы их мгновенно сожрали. Потом она вытащила на стол банку с шоколадным печеньем, умоляя нас съесть столько, сколько мы захотим. Мы тоже их уничтожили. Только после того, как мы осознали свое удивительно приятное положение, мы по-настоящему начали беседовать.
«Откуда вы родом? Как долго вы остаетесь здесь одна? Вы когда-нибудь были замужем?» — Казанова получил свое прозвище не из-за какого-то случайного события, как некоторые парни в отряде. Его прозвище было вполне заслуженным, само собой разумеющимся и все еще актуальным. Симпатичный парень, представитель какой-то ничтожно малой части малоизвестного племени североамериканских индейцев, он обладал природной склонностью к общению с женщинами, и учтиво пытался развить ситуацию ради своей личной особенной цели. Но на каждый вопрос, которым Казанова прощупывал почву, мы с Роем вторили вопросами об окружающей нас среде. «А вы не бывали в последнее время в районе ручья Долли Варден? Насколько глубок снег на горе Пентагон? А как насчет перевала Споттед Беар?» Я не совсем уверен, возможно, дело было в том, что перед нами все еще лежало более восьмидесяти миль неизведанных долин и гор, а может быть, это был синдром «младшей сестры», но как бы то ни было, пока мы с Роем размышляли о том, как нам повезло, что мы наткнулись на дружелюбного рейнджера, преисполненного прикладных знаний о местности, Казанова, казалось, был сосредоточен на том, как встреча с миловидным служителем заповедника позволит ему заполучить удачу.
Рой разложил свою карту на столе для пикника, показал ей наш запланированный маршрут, а затем спросил, что она думает и есть ли у нее какие-либо предложения. Она была вежлива и осмотрительна в своих ответах:
— Такой маршрут я придумала бы, если бы никогда не была здесь раньше, но позвольте мне показать вам ряд других вариантов, которые может быть вы захотите рассмотреть, если хотите добраться до места назначения.
При планировании нашего исходного маршрута, на расчет времени и расстояний много времени потратил Стью — сорокатрехлетний итальянец со стальными глазами, черными, как смоль, волосами и телосложением строителя, выглядевший как карикатура на супергероя. Его специализацией были языки — он мог свободно разговаривать, по крайней мере, на пяти языках. И пока рейнджер Сью рассказывала о рекомендуемых ею изменениях в нашем маршруте, Стью принялся расхаживать по комнате и вытирать лицо ладонью. Когда же Рой начал на основе рекомендаций вычерчивать на карте новый маршрут, я было подумал, что вены на лбу Стью вот-вот лопнут. За много лет до того, как большинство из нас прибыло в подразделение, существовала негласная философия, — если кто-то не ставил свою ногу в Аппалачах (то есть не прошел отбор в «Дельту»), то он не был достаточно квалифицирован для того, чтобы превзойти тех, кто это сделал. Остатки этой философии жили среди горстки таких старожилов как Стью, для которого она была слишком молода, слишком женственна и слишком неопытна, чтобы перечеркнуть все то, что он уже счел наилучшим для группы. Для всех же остальных сотрудников эта устаревшая философия просто не имела смысла. Как оказалось, она была одной из последних, кто пересек перевалы до того, как в конце сентября их накрыл сильный снегопад. И она знала местность как свои пять пальцев.
— Как вы думаете, мы сможем перебраться через перевалы? — спросил я ее.
В комнате воцарилась тишина, и она отлично воспользовалась этой паузой, чтобы задумчиво посмотреть на каждого из нас. Затем она улыбнулась и заявила:
— Обычно я говорю «нет», ведь в некоторых местах до сих пор лежит снег глубиной от десяти до двадцати футов, и нет никакой тропы, чтобы пройти, к тому же местность невозможно читать, Поэтому вы будете просто дырявить снег при каждом своем шаге. Но судя по вашему уровню физической подготовки, экипировке и опыту, я определенно думаю, что вы, ребята, справитесь.
Казанова учтиво улыбнулся. Он почти наверняка расценил замечание Сью как положительное подтверждение того, что она считает его тело красивым.
Проницательные выводы Сью выходили за рамки простой механики расстояния и направления нашего похода.
— Не ходите по западному берегу ручья, это не стоит того — там ничего нет, кроме сосен. А вот если пойдете по восточной стороне, то сможете беспрепятственно любоваться скалами, которые тянутся вдоль западного берега ручья. В это время года там обычно пасется много большерогих горных баранов.
— А как насчет медведей? — перебил ее Казанова. Остальные ухмыльнулись — это был первый раз, когда он снизошел и задал вопрос, который действительно имел какое-то отношение к нашему походу.
— Я вижу, вы вооружены, ребята, — осторожно ответила она, — и это разумно. Пока вы поддерживаете хорошую лагерную дисциплину, у вас не должно возникнуть никаких проблем. Одно дуновение ветра от вас пятерых, и любая медведица, находящаяся в здравом уме, унесется от вас в противоположном направлении прежде, чем у вас появится шанс ее увидеть. Должно быть, мы действительно пахнем дерьмом, — подумал я, пытаясь беззаботно понюхать правую подмышку.
— Вам нужно быть особенно осторожным на зигзагообразной горной тропе, идущей вверх к вершине по эту сторону перевала, — добавила она с ударением, указывая на место на карте, называемое перевалом Свитчбэк. (20)
— Это место, где весеннее солнце растапливает глубокий снег, из-под которого появляются ягодные кусты. В это время года медведи все еще тощие, они находятся в неустанном поиске самых вкусных и свежих ягод, — продолжала она, — Если вы не будете особенно внимательно следить за тропой, вы запросто можете нарваться на кормящегося медведя. А поскольку вы будете находится от него ниже по склону, то визуально вы покажетесь ему меньше по размерам, что сделает вас очень уязвимыми для нападения.
Мы сказали ей, что планируем взять перевал Споттед Беар, который находится дальше к югу, чем Свитчбэк.
— Ну, я думаю, что вы, ребята, сможете пройти через любой из этих проходов, — ответила она.
— Спасибо, это действительно хорошая информация, — сказал я, начиная сворачивать свою карту. Мы разговаривали уже больше двух часов, и нам нужно было разбить лагерь до наступления темноты. Мы с Роем встали, чтобы дать сигнал остальным. Я пожал ей руку и горячо поблагодарил, в то время как Казанова тайком переписал на салфетку номер своего мобильного вместе с надписью «позвони мне» и оставил на кухонном столе.
Мы разбили лагерь примерно в полумиле вниз по реке от хижины рейнджера Сью, в том месте, где луг сливался с рекой. Здесь, на мягкой и гладкой поверхности, покрытой мхом, мы поставили наши двухместные палатки. Температура упала до тридцати градусов. (21) Мы развели небольшой костер, затем каждый из нас вытащил камень или бревно, чтобы сесть и сделать то, что люди делали вокруг костров с незапамятных времен: мечтательно смотреть на гипнотический танец оранжевых и синих языков пламени, обсуждая события прошедшего дня и то, что ожидает их впереди. Разговор неизбежно возвращался к рейнджеру Сью. Мы не стали долго засиживаться, все устали как собаки. В первую ночь в дикой местности обычно трудно заснуть — неровная, покрытая камнями земля ограничивает возможности выбора позиции, и требуется время, чтобы приспособить свои чувства к естественной сутолоке ночной дикой природы. К счастью, я сразу же заснул, проснувшись лишь однажды, когда мне показалось, что Казанова встал, чтобы разжечь огонь.
На следующий день мы последовали совету рейнджера Сью и пошли вдоль восточной стороны ручья Долли Варден, восхищаясь горными кряжами и массивными известняковыми утесами, окаймлявшими наш маршрут, пролегавший по дну долины. Днем повсеместно были видны белоголовые орланы и горные бараны, но пока остальные наслаждались живописным великолепием, Стью постепенно закипал. Заинтригованный его гневным молчанием, я спросил, не беспокоит ли его что-нибудь. Он ничего не ответил, он просто бурлил. Один из самых высокообразованных и искушенных людей, с которыми я когда-либо работал, удивил всех нас тем, что попросту не смог смириться с нашим массовым пренебрежением к намеченному и запланированному им маршруту. Тот факт, что мы приняли совет девушки-рейнджера вместо его собственного, оказался для него слишком большим, чтобы его проглотить. Эго Стью узурпировало его здравый смысл. Лишь после, когда с каждой пройденной милей становилось все более очевидно, что его маршрут занял бы вдвое больше времени и на нем была бы видна лишь половина всего живописного великолепия, чем на маршруте Сью, он начал медленно успокаиваться. К четырем часам пополудни, преодолев более двадцати великолепных миль, мы решили остановиться и разбить лагерь. Мы вместе со Стью отправились за дровами. Добывая хворост, он произнес свои первые слова за день:
— Сегодня я видел четырех белоголовых орланов. Это был действительно отличный маршрут.
Время и здравый смысл вновь побеждают, — подумал я.
В тот вечер, когда мы сидели у костра, зазвонил наш спутниковый телефон, который всегда находился с нами на случай, если подразделению необходимо будет связаться с нами в случае тревоги. Когда он зазвонил, все оживились с одной и той же мыслью: операция. Звонивший на другом конце провода произнес только одно кодовое слово, за которым следовали мое имя и имя Роя. Это означало только одно: нам с Роем нужно было как можно скорее вернуться в подразделение. Не говоря ни слова, мы развернули свои карты, включили фонарики и начали оценивать наши возможности. Чтобы понять, что нам нужно делать, не потребовалось много времени — если бы мы с Роем пересекли Континентальный водораздел через перевал Свитчбэк, а не через перевал Споттед Беар, мы срезали бы сорок миль (или два-три дня) пути, и если все пройдет гладко, то могли бы вернуться в Северную Каролину менее чем за семьдесят два часа.
Для того, чтобы использовать для движения каждую секунду светлого времени суток, мы проснулись до восхода солнца и начинали упаковывать наше снаряжение. Сейчас мы находились чуть ли не в тридцати милях и одном Континентальном водоразделе от нашего конечного пункта путешествия. Выпив по обжигающе горячей чашке кофе, мы с Роем обменялись рукопожатиями с остальными членами группы и направились в сторону перевала Свитчбэк.
Свитчбэк — это разговорный термин, обозначающий естественное зигзагообразное движение, используемое для перемещения вверх или вниз по крутому склону. Такую модель движения используют животные, чтобы подниматься или спускаться по крутым склонам, и эту, проверенную временем и основанную на физике, модель используют для проектирования и строительства горных дорог во всем мире. Зигзагообразная горная тропа, ведущая к перевалу Свитчбэк, была самой длинной и крутой горной тропой, которую мы с Роем когда-либо встречали. Стоя у подножия и глядя на нее вверх, я припомнил, что что-то подобное когда-то давно видел в книге доктора Зейса (22).
Бóльшая часть трехчасового пути вверх по нескончаемой горке прошла словно в однообразном тумане. Мы брели вверх ровным шагом, в то время как температура поднялась до не по сезону жарких семидесяти пяти градусов. (23) Вес наших рюкзаков в сочетании с разреженным горным воздухом и обезвоживающей жарой быстро истощал наши силы и сбивал дыхание. Я страдал от сильных потертостей на обоих плечах, а Рой боролся с двойными волдырями на обеих ногах. На нас постоянно накатывала тревожность, мы пытались найти облегчение. А потом мы замерли.
Птицы, которые щебетали несколько секунд назад, умолкли. Большинство туристов безошибочно распознают этот признак как сигнал тревоги — поблизости хищник. Я напрягся, чтобы услышать, увидеть или учуять что-нибудь необычное. В нескольких поворотах выше нас по тропе скатилась тонкая дорожка гальки. Мы с Роем одновременно повернулись в ту сторону, расстегивая застежки на кобурах. В наших головах все еще было свежо предостережение рейнджера Сью — не думаю, что мы могли бы застать врасплох горного барана. Быстро осмотрев гору выше скатывающейся гальки, в ста футах над нами мы заметили массивные задние лапы гризли, неуклюже поднимающегося вверх и удаляющегося к заснеженному альпийскому святилищу у вершины. Какое великолепное зрелище!
Приблизившись к линии деревьев, медведь замедлил шаг, а затем оглянулся через плечо, качая головой будто бы в сердитом отвращении. Мы увидели гризли в лучшем из всех возможных вариантов для наблюдения — убегающего в противоположном от нас направлении. Увидеть такого зверя было чудесно — ведь каждый путешественник жаждет увидеть его в дикой природе, — но восторг момента быстро испарился, когда до нас дошло, что он не был так же рад увидеть нас. Эти ягоды были для него не просто приятными вкусностями, они поддерживали ему жизнь, а мы только что встали между ним и его ягодами. С точки зрения гризли мы вторглись на чужую территорию.
Следуя стандартному порядку действий по предотвращению нападения медведей, мы постояли на месте еще несколько минут, а затем начали громко разговаривать и продвигаться вверх по тропе с крайней осторожностью. Мы хотели убедиться, что там нет спрятанной туши животного, ради которой медведь мог бы броситься назад с целью ее защиты от нас.
Спустя еще один час зигзагообразного движения, постоянно оглядываясь через плечо, мы наконец добрались до вершины горы. Самая распространенная причина, по которой туристы теряются и гибнут на большой высоте, заключается в том, что вершины большинства высоких гор состоят из ряда обнажений, скальных коридоров, русел ручьев и других вычурных особенностей рельефа, которые могут сбить с толку даже самых опытных ориентировщиков. Чтобы эффективно ориентироваться в горной местности, вы должны уметь читать местность, то есть уметь сопоставлять местность, которую вы видите перед собой, с тем, что изображено на карте. И Рой, и я считали себя экспертами в этом искусстве, но чтобы что-то прочесть, нужно суметь это увидеть, а вся местность на вершине той горы утопала в снегу глубиной в двадцать футов.
— Давай-ка повеселимся, — сказал Рой, когда мы сошли с валуна и погрузились по пояс в снег. Воинскую гордость нелегко переубедить, и мы сделали еще несколько шагов. Никаких изменений — с каждым шагом наши ноги погружались на три-четыре фута вглубь, а затем требовалась изнурительная борьба, чтобы вытащить их. Мы просто дырявили дырки в корке снега. К черту все это! Мы развернулись и наполовину пешком, наполовину брассом поплыли обратно к валунному берегу. Вот почему мы взяли с собой снегоступы, с радостью признался я себе, когда мы начали натягивать на ботинки крепления. Как раз когда я надевал второй снегоступ, мы услышали гортанное рычание медведя гризли (учитывая высоту и рельеф местности, я был почти уверен, что это не свинья).
— Что, черт возьми, это было? — прошептал Рой.
— Не знаю, — прошептал я в ответ, — но давай-ка двигать отсюда.
С титановыми снегоступами на ногах мы скакали по покрытой скальными обломками поверхности, как астронавты по Луне. Это то, что жители Аляски называют великим парадоксом Севера: при правильном снаряжении, зимой передвигаться по горам легче, чем летом. Твердый наст на глубоком снегу позволял нам двигаться прямо по неровной, усыпанной валунами, местности. Обычно, труднопроходимые высокогорные ручьи и ущелья полностью покрываются снегом, так что вместо того, чтобы искать проход, где их можно было бы безопасно и сухо преодолеть, мы могли идти сквозь них, придерживаясь прямо нашего маршрута.
Через пару часов, как раз перед тем, как солнце скрылось за горизонтом, мы с Роем преодолели Континентальный водораздел. Сделав несколько «счастливых снимков», чтобы запечатлеть этот момент, мы остановились и посмотрели назад на километровый лабиринт заснеженной местности, которую мы только что пересекли. Мы были довольны собой и тем, что только что сделали, но, глядя на отпечатки снегоступов, которые указывали на наш путь, мы поняли, что не смогли бы проделать этот путь без мудрого совета Уолтера, а у нас не было бы возможности воспользоваться его советом, если бы не мудрый совет рейнджера Сью: «Берегись гризли, когда идешь в гору».
Я вытащил свою заламинированную карту и толстым жирным маркером написал на ней слова: «Всегда слушай людей на земле». Солнце быстро скрылось за горизонтом, а мы быстро спустились по восточной стороне водораздела, чему способствовали закон всемирного тяготения и заметно уменьшающийся снежный покров. Через несколько минут мы наткнулись на великолепный стофутовый обледенелый водопад, внешняя неподвижность которого резко контрастировала с шумом падающей воды подо льдом, напоминавшим рев реактивного двигателя, работающего на полную мощность. Наступила темнота. Не было никакой необходимости двигаться дальше, у подножия водопада нашлось прекрасное место для нашей последней ночевки в «Бобе». Разведя небольшой костерок, мы открыли фляжку с кентуккийским виски «Ноб крик», которую Рой приберег как раз для такого случая. Мы ходили, потягивали и смаковали несколько рюмок, посмеиваясь над тем, кто больше выиграл споров «куда идти», которые весь день возникали среди нас. В свете полной луны заснеженные вершины гор и поросшая соснами долина под нами сияли, как на фотографии Энсела Адамса (24). Хотя ни один из нас никогда больше не упомянул о гризли, в тот вечер он не выходил у нас из головы. Мы не спали почти всю ночь, потягивая виски, раздувая огонь в очаге и разговаривая о жизни.
На следующий день мы прошли двадцать две мили до назначенного места встречи, где один из наших парней из службы обеспечения ждал нас во внедорожнике с билетами и рекомендациями, как быстрее всего добраться до Северной Каролины.
В течение последующих трех дней все остальные группы прошли через перевалы, испытав приключения и невзгоды, подобные тем, с которыми столкнулись мы с Роем. Была даже еще одна встреча с медведем. Это путешествие оказалось одной из самых ценных тренировок, которую мы когда-либо проходили.
ВЫУЧЕННЫЙ ОСНОВОПОЛАГАЮЩИЙ ПРИНЦИП:
Всегда прислушивайтесь к людям на земле
Мы потратили много времени, готовясь к нашему путешествию через «Боб». Мы изучили историю этого района, рельеф местности и погодные условия, изучили животных — особенно медведей гризли — и, подобно ученым-исследователям, применили интеллектуальную строгость к выбору продуктов питания, одежды и снаряжения для выживания. Но самое глубокое представление, которое мы получили во время путешествия по «Бобу», пришло от нашего взаимодействия с Уолтером и рейнджером Сью. Когда дело доходит до понимания того, что происходит вокруг вас, нет лучшего внешнего источника контекста, раскрывающего реальность, чем люди на земле.
«Человек на земле» — это метафора, описывающая людей, которые практически взаимодействуют с окружающей средой. Будь то линия фронта, офис или изолированный форпост рейнджеров в Монтане, эти люди являются вашим лучшим внешним источником знаний для понимания реальной ситуации на местах. Прислушиваться — или просто слушать — вовсе не значит отказываться от ответственности или делать все, что говорит вам человек, хотя вы и можете это делать. Это лишь подразумевает, что вы слушаете его или ее только как одного из ваших основных источников сведений.
Тот тип знаний, который делает людей на земле, подобных Уолтеру и рейнджеру Сью, такими ценными, называется неявным знанием. Неявное, или подразумеваемое, знание — это увязанное с окружающей обстановкой знание и понимание людей, мест, идей и опыта. Оно включает в себя знание того, как достичь желаемого конечного состояния, понимание того, что нужно сделать, чтобы его достигнуть, и знание того, когда и где действовать ради этого. Это практическое знание, которое вырабатывается только из непосредственного опыта и действий. Обычно оно передается только через активный диалог, двухсторонний разговор, рассказывание историй и передачу опыта. Это напоминает пророческий совет ветерана войны во Вьетнаме, с которым я подружился в колледже: «Если вы хотите узнать о том, что пошло не так во Вьетнаме, вы найдете ответ в Геттисберге».
Неявное знание — это совокупность взаимосвязанных и многомерных знаний и умений. Как таковое, его также трудно сформулировать или написать. (Представьте, что вы пытаетесь научить кого-то плавать по телефону или электронной почте). Таким образом, чтобы заполучить его, вам обычно нужно сделать две вещи: вы должны найти и установить личный контакт с источником этих знаний, и/или вы должны задать контекстные вопросы, чтобы раскрыть его. «Уолтер, что, по-вашему, является самым важным советом или самым важным снаряжением для преодоления перевалов? Рейнджер Сью, как вы думаете, сможем ли мы преодолеть перевалы в нынешних условиях? А как насчет медведей?»
Если у кого-то есть полезная информация, которая может способствовать достижению наших целей, мы должны быть готовы добавить таланты и навыки этих людей к своим собственным, независимо от того, насколько этот человек отличается от нас, и сделать это даже если все, что мы планировали или думали, что знали, оказалось неверным. Для этого мы должны быть способны отделить себя от своих эмоций. Гордыня и высокомерие — два наиболее распространенных нарушений здравого смысла человека. Несмотря на очевидную спасительную полезность советов рейнджера Сью, наш коллега Стью с трудом справлялся с нашим отклонением от выбранного им маршрута. Для него это оказалось фактическим признанием того, что молодая, светловолосая, не прошедшая боевое испытание, женщина оказалась лучше подготовлена для предоставления критически важных советов нашей группе, чем он.
Для командиров и руководителей это одна из ключевых добродетелей при усвоении данного руководящего принципа. Она дает нам возможность признать, что первоначально ошибаться и принимать поначалу неверные решения — это нормально. На самом деле, до тех пор, пока мы не получим информацию на местах, мы должны считать, что бóльшая часть из того, что мы думаем и что знаем, скорее всего, окажется неправильной или неполной. Подобный образ мышления позволяет нам сохранить нашу самую ценную свободу, — свободу выбора, позволяющую изменить свое мнение и освободить наше мышление от блокирующих здравый смысл эмоций гордыни и высокомерия.
Будь вы президент самой могущественной страны в мире или член группы, движущейся через дикую местность Монтаны, урок будет один и тот же: чтобы принимать оптимальные решения, вы должны иметь контекст, а лучший внешний источник контекста, раскрывающего реальность, — это всегда прислушиваться к людям на земле. Это же просто здравый смысл!
Постскриптум
Пропустив 2002 и 2003 годы из-за командировок в Афганистан и Ирак, мы все, частично или в полном составе, возвращались в «Боб» в 2004, 2005, 2006 и 2009 годах. Многие из сотрудников подразделения, первоначально принявших участие в обучении в 2001 году, с тех пор ушли из «Дельты» или уволились из армии, но продолжают эту традицию каждый год, путешествуя с действующими и бывшими сотрудниками подразделения и постоянно растущей когортой их друзей. И если вы когда-нибудь решите прогуляться по «Бобу», следите за нашей группой: мы будем теми парнями, которые прислушиваются к людям на земле!
ПРИМЕЧАНИЯ:
(1) Здесь и далее — оперативные псевдонимы сотрудников «Дельты».
(2) Заповедник площадью 4085 кв. км, назван в честь Роберта (Боба) Маршалла — американского лесничего, учёного-ботаника, путешественника, писателя и общественного деятеля, одного из основных инициаторов общественного движения в поддержку дикой природы в США.
(3) Кадьяк — остров, расположенный у южного побережья Аляски. Название острова происходит от эскимосского слова, означающего «остриё». Славится большой популяцией бурых медведей.
(4) Революционные вооружённые силы Колумбии — Армия народа (испанское название Fuerzas Armadas Revolucionarias de Colombia – Ejército del Pueblo, FARC-EP) — леворадикальная повстанческая экстремистская группировка Колумбии, сформированная в 1960-х годах, как военное крыло Коммунистической партии Колумбии. Изначально выступала, как партизанское соединение, позже в 1980-х начала также заниматься наркоторговлей, похищением заложников, осуществлять террористические акты, взрывы в городах страны и убийства политиков. Соединенными Штатами и Евросоюзом внесена в список террористических организаций.
(5) Американский континентальный водораздел — условная линия, к западу от которой в Америке находится бассейн Тихого океана, а к востоку — бассейны Атлантического и Северного Ледовитого океанов.
(6) Здесь: лесничие, смотрители заповедника.
(7) от 16 до 20 км. Пит предполагал, что они смогут за день преодолевать расстояние в 1.5-2 раза больше.
(8) Около 130-160 км.
(9) Порядка 2800 метров над уровнем моря.
(10) По Фаренгейту. Около 0-5 градусов по Цельсию.
(11) Около 18 кг.
(12) Сеть магазинов, предлагающих товары для спорта и активного отдыха.
(13) От 1,8 до 2,7 кг.
(14) Высокомолекулярное полимерное волокно, обладающее повышенной прочностью и износостойкостью при небольшом весе.
(15) Порядка 800 грамм.
(16) Торговая марка компании Oregon Freeze Dry, Inc., специализирующейся на производстве сублимированных продуктов питания.
(17) «Избавление» (англ. Deliverance) — кинофильм режиссёра Джона Бурмена, вышедший на экраны в 1972 году. Экранизация романа Джеймса Дикки. По сценарию четверо городских мужчин, мнящих себя мужественными и отчаянными покорителями природы, решают совершить путешествие на двух каноэ вдоль одной из рек штата Джорджия в Аппалачах, но сталкиваются с суровыми природными условиями и агрессивностью местных жителей.
(18) Имеется ввиду традиционный последний ужин туристов перед выходом в поход.
(19) Автор имеет ввиду, что одно дело путешествовать по карте, а другое — по реальной местности.
(20) Собственно, слово «свитчбэк» (switchback) и означает зигзагообразную горную тропу или дорогу с поворотами на 180 градусов.
(21) Около нуля градусов по Цельсию.
(22) Скорее всего, автор имеет ввиду Теодора Зейса Гейзела — американского детского писателя, политического карикатуриста, иллюстратора, поэта и сценариста. Под псевдонимом Доктор Зейс написал и проиллюстрировал свыше 60 книг.
(23) 24 градуса по Цельсию.
(24) Энсел Истон Адамс — американский фотограф, наиболее известный своими чёрно-белыми снимками американского Запада.
|
