Зарегистрирован: 25 янв 2016, 16:56 Сообщений: 150 Откуда: г.Москва
Команда: ВИК "Калибр-3"
|
Из воспоминаний старшего сержанта Филлипова А.: "...В Чечне я с 17 января 2000 г. Хотя это была моя первая командировка, но я уже участвовал в пяти боевых выходах. Срочную службу служил на Севере, в морской пехоте, так что боевая подготовка у меня была более или менее приличная. Но в том бою ничего практически не пригодилось. Погода в ночь на 21 февраля была ужасная. Мокрый снег шел, все замёрзли, как цуцики. А утром солнышко выглянуло, в феврале солнышко хорошее. Я помню, как от всех пар валил. А потом солнышко исчезло, видимо, ушло за горы. По нам ударили сначала с двух сторон, а потом окружили полностью. Били из огнемётов и гранатомётов. Конечно, мы сами во многом были виноваты, расслабились. Но восемь дней по горам ходили, устали. Просто физически очень трудно было по снегу пробираться так долго, после этого нормально воевать очень тяжело. Спали прямо на земле. На себе всё приходилось нести, боеприпасы в первую очередь. Не каждый хотел нести еще и спальник. У нас в группе было всего два спальника - у меня и еще у одного бойца. Я нёс рацию, батареи к ней, еще и гранатомёт тащил. Были в составе группы прикомандированные. С ними был солдат-радист, его гранатомёт нёс мой командир, а потом мне отдавал. Затем мы менялись, и я его ещё кому-то отдавал. Просто тот радист совсем уже устал. Так и помогали, тащили. На моей рации батареи почти сели. Думаю, где-то до вечера 21 февраля последняя проработала бы ещё. Утром 21 я передал последний штатный доклад Самойлова. Он мне приказал сообщить командованию, что питание у рации на исходе и станцию мы выключаем, чтобы в крайнем случае можно было что-то передать, на один раз бы её хватило. Но когда бой начался, ничего мне передать не удалось. Моя станция была от меня метрах в 10, там еще 6-7 автоматов ёлочкой стояли. Напротив меня сидел командир, а справа Витёк. Командир ему сказал, чтобы он меня с рацией охранял, поэтому мы постоянно вместе держались. Когда бой начался, плотность огня была очень большая. Примерно как если роту поставить, и одновременно все начнут стрелять. Все сидели по 2-3 человека, метрах в 20 друг от друга. Как только всё началось, мы прыгнули в разные стороны. Самойлов упал под дерево, оно там стояло одно-единственное, и ложбинка там как раз небольшая была. Смотрю я на рацию свою и вижу, что ее пули насквозь проходят, прошивают. Так что как она стояла, так и осталась стоять. У меня лично, кроме гранат, ничего с собой не было, мне ничего больше и не положено. Я их в самом начале бросил туда, откуда по нам стреляли. А автомат вместе с рацией остался. У Самойлова с собой был автоматический пистолет Стечкина и, по-моему, автомат. Наши ребята начали отстреливаться из автоматов, пулемёты стреляли - и один, и второй. Потом мне сказали, что кого-то нашли убитым в спальном мешке. Но я не видел, чтобы кто-то спал, не знаю. Дольше всех из наших стрелял кто-то из пулемёта. Так получилось, он возле меня проходил. Чеченцы тогда кричали: "Русский Ванька, сдавайся, русский Ванька, сдавайся!". А он сам себе под нос бормочет: "Я сейчас вам дам сдавайся, я вам сейчас дам...". Встал в полный рост, на дорогу выскочил и только начал очередь давать, его и убили. Мне кто-то из командиров - то ли Калинин то ли Боченков - кричал: "Ракету, ракету!". Я помню, крик был такой дикий. Ракета - это сигнал, что что-то происходит. Но она должна быть красная, а у меня только осветительная. была. Я ему в ответ: "Нет красной!". А он не слышит, что я ему кричу, шум, стрельба. Ответа я так от него и не дождался и сам запустил, какая была. И сразу после этого грохнуло что-то, и меня ранило осколком в ногу. Тогда, конечно, я не знал, что осколок, потом мне сказали. Косточку осколок на ступне сломал, так в каблуке и остался. Я оборачиваюсь и спрашиваю у Витька (у него голова была у моих ног на расстоянии роста примерно): "Живой?". Он отвечает: "Живой, только ранило". "И меня". И так мы переговаривались. Потом опять что-то рвануло под носом. Я Вите: "Живой?". Голову поворачиваю, а друг лежит, хрипит, ничего уже не ответил мне. Видимо, его в горло ранило. Меня второй раз ранило. Если бы я потерял сознание, то тоже бы захрипел. Тогда меня бы точно добили. "Духи" начали оружие собирать, "Стечкиных" наших особенно. Я слушал, как они кто на русском, кто на ломаном русском, с акцентом, а кто по-чеченски кричат: "О, я "Стечкина" нашёл!". Они думали, что я убит, вид у меня, наверное, "товарный" был. Лицо, да и не только - всё кровью было залито. Сначала "духи" оружие быстренько похватали и унесли куда-то. Недолго отсутствовали, минут 20 максимум. Потом вернулись и стали добивать уже всех. Видимо, таких много было, как Витёк, который возле меня лежал и хрипел. Много ребят, видимо, признаки жизни подавали. Вот они всех и постреляли из наших же "Стечкиных". Слышу - хлоп-хлоп-хлоп! А мне вот повезло. Я лежал тихо, чеченец подошёл ко мне, с руки часы снял, простые часы были, дешёвые. Потом за ухо голову поднял. Ну, думаю, сейчас ухо будет резать, как бы только выдержать. Так всё болит, а если охнешь - всё, конец. Но он, как мне кажется, с шеи хотел цепочку снять. А я крестик всегда на нитке носил. Если бы была цепочка, и он начал бы ее рвать - неизвестно, как бы все повернулось. Это я в госпитале потом вспоминал, прокручивал. Думаю, на то Божья воля была, потому всё так и получилось. Цепочку он не нашёл, голову мою бросил, и сразу передёрнулся затвор на "Стечкине". Я думаю: всё-всё-всё... И выстрел раздается, хлопок. Я аж передернулся весь, не удержаться было уже. Видимо, не заметил он, что я вздрогнул. В Витька, похоже, стрельнул. Недалеко Самойлов лежал, метрах в пяти. Как его убили, не знаю, но в окопчик, где они втроём лежали, боевики гранату кинули. Если бы я сознание потерял в первый момент и стонал, то точно бы меня добили. А так вид у меня совсем неживой был. В руку пулевое ранение, остальные осколочные - лицо, шея, нога. Нашли меня, может, часа через четыре, так и лежал в сознании. Видимо, шоковое состояние было, отключился уже перед вертолётом, после пятого промедола. Сначала пришла, кажется, пехота, с которой мы должны были встретиться и которая задержалась. Помню, у меня кто-то всё спрашивал: "Кто у вас радист, кто у вас радист?". Отвечаю: "Я - радист". Рассказал им всё, что касалось алгоритма выхода в эфир. Потом меня перебинтовали, ничего после этого уже не видел, только слышал. А в госпиталь я попал только на следующий день. С 21 на 22 февраля пришлось ночевать в горах, вертолёт ночью не полетел. Вертушки пришли только утром 22. Помню, пить хотелось ужасно. Пить мне давали, наверное, можно было. Ещё я спросил: "Сколько осталось в живых, сколько положили?". Сказали, что двое живы. Попросил сигарету, курнул и...очнулся уже в вертолёте. Там медик был наш, что-то говорил мне, успокаивал. Мол, держись, всё хорошо, живой. Я, естественно, спросил, что у меня с лицом. Такое было ощущение, что его как будто вообще нет. А он давай меня успокаивать - всё нормально. Я снова говорю: "Что с лицом?". Он мне - носа и правого глаза нет. Видимо, глаз заплывший был сильно. Потом я уже опять вырубился в вертолёте, что там со мной делали, не помню. Уже 23 февраля в палате проснулся, в сознание пришел. Ни встать, ни пошевелить ничем, естественно, не могу - капельница, забинтованный весь. Я стал рукой лицо трогать. Думаю, дай-ка погляжу, глаз-то есть или нет. Разодрал всё вокруг глаза и обрадовался - вижу! Потом из Моздока в Ростов-на-Дону на самолёте, из Ростова уже в Москву, в госпиталь. Сейчас я в своей родной бригаде продолжаю служить..."Фотографии, сделанные корреспондентом журнала "Огонёк" Натальей Медведевой за 3 дня до боя под Харсеноем 21 февраля 2000 года. разведчиков 2 отдельной бригады СпН ГРУ (г.Псков, ЛВО) из разведывательных групп под командованием капитана Боченкова М.В., капитана Калинина А.А. и старшего лейтенанта Самойлова С.В. Спойлер
_________________ "-...Будь здоров, шуми погромче..." (с) "-...Ловись, рыбка. Большая и маленькая..." (с) "-...То-то! Уважайте разведку..." (с)
Последний раз редактировалось CycloN 06 июл 2016, 15:42, всего редактировалось 2 раз(а).
|
|