Текущее время: 28 мар 2024, 17:10


Часовой пояс: UTC + 3 часа




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 29 ]  На страницу 1, 2  След.
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 13 июн 2017, 10:41 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Изображение

Предисловие

Как профессиональный солдат, я решил написать эту книгу, чтобы в Норвегии знали, через что проходят их солдаты в Афганистане.

Проецируя сквозь свой личный опыт, я буду описывать как "срочники" превращаются в профессиональных воинов, которые год за годом командировок в зону конфликтов реализуют внешнюю политику Норвегии.

Как превратить молодого, наивного, но добросовестного солдата в хорошо смазанный инструмент, полностью подходящий для насилия и применения силы? Что случилось со мной с того момента, как я стал в 19 лет призывником? Как я стал частью воинской культуры, где моя способность убивать, в случае надобности, абсолютно необходима, чтобы стать членом братства?

Что принесли в жертву я и мои братья? Какие качества и ценности мы получили? Могут ли приобретенные квалификация и опыт использоваться в гражданском обществе?

Я патриот и через честное описание реальности хочу рассказать о моем поколении солдат.

Кто эти молодые мужчины и женщины, что стоят на поле боя в Афганистане?
Участвуют в ожесточенных перестрелках?
Хоронят убитых сослуживцев?
И еще могут как-то спать по ночам?..

Как этим мужчинам и женщинам вернуться к нормальной мирной жизни там, где большинство населения просто не знают, что они делали и даже не могут себе этого представить?

Как справиться с обвинениями в средствах массовой информации в совершении военных преступлений, когда вы были готовы принести в жертву свою жизнь, если бы это потребовалось?

Вот некоторые из проблем, стоящих сегодня перед норвежскими солдатами, это вопросы, на которые они должны найти время подумать и ответить.

Я сам выбрал эту профессию. Я считаю, что заработал эту привилегию - быть профессионалом, быть членом воинской субкультуры. И я дорого заплатил за свой опыт на войне.

Используя этот самый опыт я попытаюсь объяснить, как символы и ритуалы могут быть использованы для создания боевого духа и чувства сплоченности. То, что извне может показаться странным или гротескным, помогает создать здоровую атмосферу в команде. Это то, что мотивирует 22-летнего парня перелететь на другой конец земного шара и пойти в бой против численно превосходящего врага, который находится у себя дома и ведет бой из укрытия. Весь риск, все происходящее там этот парень может разделить только с человеком, который был рядом с ним.

Я бы хотел выделить и описать реальные события этой войны. Эта история чтит жертвы, героизм и готовность отдельных лиц, но вместе с тем - это рассказ о том, как армия Норвегии в целом выполняет задачи, возникающие перед ней на войне в Афганистане.


Последний раз редактировалось Bjorn 13 июн 2017, 18:01, всего редактировалось 2 раз(а).

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
СообщениеДобавлено: 13 июн 2017, 10:46 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Основные понятия.

12,7 - тяжелый пулемет калибра 12.7 мм, может быть установлен как на земле, на станке, так и на транспортном средстве.
40 мм - снаряд, выпущенный из пусковой трубы диаметром 40 мм.
CV90 - боевая машина пехоты, 3 человека экипажа и до 8 пехотинцев, вооружена 30 мм пушкой и 7.62 мм пулеметом.
ЛТС - легкие транспортные средства повышенной проходимости.
МГ - пулемет 7.62 мм.
БО - безоткатные орудия.
РПГ - реактивный противотанковый гранатомет.
IVECO - бронированный джип 4*4.

АНА - Афганская национальная армия.
АНП - Афганская национальная полиция.
АНСБ - Афганские национальные силы безопасности.
БГ - батальонная группа, стандартная тактическая единица НАТО, как правило, состоящая из батальона или частей батальона.
Батальон - подразделение из 5 рот.
Рота - два пехотных взвода и штаб с командиром.
Взвод - 4 отделения под руководством командира взвода.
Отделение - сержант (LF), его "замок" в звании капрала (NLF) и 6 гренадеров.
Гренадер - профессиональный солдат-контрактник, прошедший основное обучение и подписавший контракт на 3 года.
ОФК - основные офицерские курсы.

Деплоймент - перемещение и развертывание БГ, с целью военного использования.
Контракт - соглашение о командировке в зону боевых действий, от 3 до 6 месяцев.
ПВБ - правила ведения боя, регулирующие применение силы, в зависимости от ситуации.
ПОБ - передовая оперативная база, размещается на границе с контролируемым противником районом; хорошо защищена, имеет только необходимый минимум удобств.
СВУ - самодельное взрывное устройство.
СБР - силы быстрого реагирования.
ВНК - военная наблюдательная команда.
ТМБН - обозначение батальона "Телемарк".

ISAF - международные силы содействия безопасности в Афганистане.
OMLT - команда, осуществляющая обучение, наставничество и поддержку сил АНА.
PRT - провинциальная группа восстановления, имеет структуру батальона, состоит из норвежцев и латышей, размещена в провинции Фарьяб. Имеет в составе различные типы подразделений, штаб, управление лагерями, патрульные команды (ВНК), и всего одно единственное военное подразделение, так называемая "рабочая группа". Рабочая группа – подразделение, состоящее из примерно 55 солдат на различной боевой технике.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 13 июн 2017, 11:03 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
ПРОЛОГ

Северо-западный Афганистан, декабрь 2009 год

Я в грязной канаве. Повсюду стрельба, уровень шума невероятно высокий. Рядом два парня из моей команды. Кричу им - "откуда ведется огонь?"
Один из них крикнул в ответ - "не вижу, но нам не дают высунуться! Нужно менять позицию!"

Позади меня я вижу два IVECO, вокруг которых по земле рассыпаются маленькие фонтанчики пыли. Нужно было перехватить инициативу у врага и делать это - точно не лежа в канаве. Требовался быстрый план.

Я быстро взглянул на стрелков в турелях IVECO. Они лупили вслепую, съежившись за крышкой люка, в то время как вокруг свистели пули.

Время для приказа.

"По моей команде - перебегаем по одному, 3 секунды на бросок и падаем в укрытие. Остальным - засечь вражескую огневую позицию, когда они будут по нам лупить.
Я начинаю первым. Все понятно?"

Получаю утвердительные отклики по рации и вижу понимание в глазах солдат. Сердце стучит как ненормальное, накачивая меня адреналином для броска. Вместе с тем, я стараюсь контролировать психику. "Только три секунды, только три!". Сейчас я должен положиться на свои навыки, на то, чему меня научили за последние 4 года, на своих парней. Это моя работа. Я заряжен, как бегун на 100-метровку. Сейчас определится - буду ли я жить или умру.

Я кричу: "Готов через 5 секунд! 4... 3... 2... 1..."

Мир замедляется.

Я бегу. Вражеский огонь усилился. Нужно пробежать только несколько метров. Вокруг начинают подниматься фонтанчики пыли от пуль.....

ГЛАВА 1. ПЕРВЫЙ ШАГ К ТОМУ, ЧТОБЫ СТАТЬ ВОИНОМ

Много раз задавал себе вопрос - когда же я решил стать солдатом? Что явилось причиной такого выбора? Есть ли этому объяснение? Либо есть ли что-то общее у тех, кто принял такое решение? Я задавал этот вопрос своим коллегам, и единственное, что было общего в ответах - все сделали этот выбор в очень раннем возрасте.

Это доказывается так же тем, что у многих из нас были общие интересы. Как правило, любимая игрушка, связанная с войной. Или, к примеру, если нас просили что-то нарисовать в школе - мы рисовали крепость и воинов.

Лично у меня была целая армия пластиковых солдатиков на подставке.

Другая теория гласит, что все зависит от воспитания и яблоко недалеко падает от яблоньки. В моем случае, это близко к истине.

Мой отец старался оградить меня от интереса к войне и военным. Он не позволял смотреть военные фильмы и не позволял играть только в солдатиков. Или с игрушечным оружием. Однако это все было не очень-то продуктивным, так как моими любимыми моментами в детстве были те часы, когда отец приходил домой в военной форме.

Отец был резервистом и регулярно проходил учебные сборы. Его часто отправляли на учения или переподготовку.

Картина для меня была совершенно ясной - отец самый жесткий и сильный человек в мире. Полный восхищения я стоял и смотрел, как он снимает полевые ботинки в коридоре. Самой большой надеждой было то, что и другие ребята увидят, как он приходит домой в форме.

Моя тетя купила мне на день рождения игрушечный пистолет и отцу это очень не понравилось. Но отказать мне он не смог.

Я хотел стать солдатом и молился о том, чтобы я быстрее стал взрослым.

ПОКОЛЕНИЕ РЭМБО

Я вырос на фильмах с Арнольдом и Сталлоне. Как вы понимаете, мне не разрешали смотреть все это, но изобретательный ребенок найдет решение, как обойти запрет.
Вместе с моими приятелями мы играли в подвале, стреляя друг в друга из палок. Также мы делали хижины и базы в лесу, чтобы играть в индейцев и ковбоев.

Некоторые вещи я делал раньше своих сверстников. Например, свой первый поход в горы я совершил в два года. Ножом и топором я научился пользоваться благодаря деду в деревне. Он был старым дровосеком, охотником и мясником, и преподал мне немало хороших уроков в этих областях. На рыбалку и походы в горы он ходил со мной с восьми лет.

Между походами и рыбалкой я продолжал играть в солдатиков. Тетя часто говорила: "Эмиль, ты не можешь быть никем иным, кроме как солдатом".

Я часто хожу в горы и по сей день. Мне повезло с семьей. Моя мать родом из горных районов Нур-Трёнделаг, а отец с острова на побережье Тронделага. Там же жил дед, до своей смерти в 2010 году. Я провел там большую часть детства.
Это особенное место, из-за близости к морю. Здесь собиралась вся наша большая семья, и я ходил со своими двоюродными братьями в море на рыбалку. Вечерами мы гуляли по берегу моря, в поисках крабов, которых приносили домой. Их мы держали дома в качестве домашних животных до конца лета. Помню, бабушка страшно переволновалась, найдя в подвале коробки с маленькими крабами.

Дедушка знал много историй из Второй мировой войны, а я мог сидеть часами и слушать его.

Во время войны его мобилизовало правительство Квислинга и отправило в Трондхейм, где дед сыграл важную роль в строительстве убежища немецких подводных лодок под название "Дора". Однажды дед не отдал честь немецкому офицеру и его сослали на север, на печально известное строительство "кровавой дороги" в Нурланне. Множество сербских и русских военнопленных умерли там. Дед потерял свое здоровье и стал инвалидом. К немцам он претензий не имел, но вот норвежских нацистов ненавидел.

Пока мы были маленькие, дед не рассказывал нам таких ужасов. Он больше рассказывал о том, как видел британские "Спитфайры", летающие над Фрёйа в направлении Трондхейма, о минах в прибрежных водах, о том, как выглядел, а вернее вонял, экипаж немецкой подводной лодки, вернувшейся из похода. Дед брал меня на поездки по острову и показывал старые немецкие бункеры. У него был своя история для всего, что я видел.

Когда пришла осень, я дословно пересказывал своим одноклассникам, все что видел. У меня была почти фотографическая память на всевозможные детали, вплоть до положения деревьев и камней в горах. Позднее это очень пригодилось в моей военной карьере.

Когда мне исполнилось 16 лет, я получил первый шанс поставить свои интересы на благо общества. В моем районе Хемверн (Служба резервистов) работал с молодежной группой. Мы получали начальную подготовку в обращении с оружием, выживании на природе и медицинские навыки.

Я любил это. Каждый вечер вторника и один выходной в месяц мы носили форму и снаряжение как обычные солдаты, нами руководили опытные и квалифицированные офицеры. Они здорово мотивировали меня и многие из них до сих пор на своем посту.

Медленно, но уверенно я поднялся до звания командира отделения (LF), что означало наивысшее доступное звание в молодежном Хемверне. Попутно я продолжал учиться, до тех пор, пока мне не исполнилось 19.

Пришло время для исполнения мечты.

Я начал с подготовительного лагеря ВМФ Норвегии в Ставангере. Это было лето 2004 года. Моя мать отвезла меня туда. Она знала, что я планирую стать профессиональным солдатом и знала, что я уже думаю про Афганистан.

Одним из последних событий в молодежном Хемверне, где я участвовал, была поездка по обмену в США, где мы жили в течение месяца. Юные норвежские резервисты посетили Пентагон и возложили венок Неизвестному солдату на Арлингтонском военном кладбище в Вашингтоне, округ Колумбия. Мы повсюду были в нашей форме, подходили гражданские и благодарили за нашу помощь и участие. Это произвело на меня сильное впечатление. Американцы были благодарны Норвегии за участие в войне с террором.

Очевидно, матери было трудно принять желание сына стать солдатом в Афганистане. Я пытался ее успокоить, говоря, что пройдет несколько лет, прежде чем меня туда может быть отправят. По-моему, она не поверила.

Основное обучение было весьма разочаровывающим. Нас было 70 человек во главе с двумя офицерами. Мало ресурсов, отсутствие полигонов и слабая материальная часть. Так что, в основном, мы бесконечно маршировали и несли несложную постовую службу. Не такого я ждал, конечно.

Но в один прекрасный день пришел приказ о наборе людей в школу военно-морских водолазов-саперов (MDK, https://no.wikipedia.org/wiki/Minedykkerkommandoen , EOD группа при MJK, аналог SEAL в Норвегии). У них было самое новое, лучшее оборудование и снаряжение, и они отправляли своих людей в Ирак и Афганистан. Это была возможность, которую я ждал.

Из 220 претендентов осталось 10 после шести недель отбора. После этого последовала 21 тяжелейшая и изнурительная неделя, прежде чем мы заработали право носить берет коммандос и крылышки водолазов-саперов.

Я не был хорошим пловцом, имел лишь небольшой опыт погружений с аквалангом и не имел тела спортивной "машины", но мое преимущество заключалось в упорстве и нежелании сдаваться. Я много раз был на грани истощения и падал на колени, но никогда даже не рассматривал сдачу, как вариант. Как я сейчас вспоминаю - я страшно боялся позора поражения и поэтому выкладывался совершенно полностью.

Нас прекрасно подготовили водолазному делу, работе с взрывчаткой и оружием. Финальный экзамен был одним из самых лучших дней в моей жизни. Я впервые узнал вкус победы.

В дальнейшем я служил в Рамсуне (военно-морская база в Нурланде) плюс командировки в Литву на разминирование. Это было хорошее время, но, к сожалению, была лишь минимальная вероятность, что я смогу продолжить эту службу, в особенности - за границей.

Летом 2005 года я демобилизовался, но это не был конец моей военной карьеры.

Продолжая учиться в школе, я тосковал по зеленому цвету, чувству товарищества и понимал, что мне по-прежнему чего-то не хватает.

Зимой 2006 года я встретился с приятелем, вместе с которым был в молодежном Хемверне. В настоящее время он служил в батальоне "Телемарк" (ТМБН) и только что вернулся из Афганистана. Я ничего не знал про этот батальон, кроме того, что показывали по телевизору. Приятель сказал, что посмотрит, что может сделать для меня.
Он нашел объявление о том, что в 4-ю мотострелковую роту (МЕК4) нужны новые гренадеры.

Я ухватился за этот шанс, отправил свое резюме и через несколько дней меня пригласили на собеседование. В июне 2006 я прошел все собеседования, физические тесты и получил официальное "одобрение". 2 сентября 2006 года меня официально зачислили в штат роты.

Впереди ждали три захватывающих года в качестве гренадера в единственном профессиональном пехотном подразделении Норвегии.


Последний раз редактировалось Bjorn 18 ноя 2018, 23:14, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 13 июн 2017, 11:10 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
ГЛАВА 2. ЛАГЕРЬ РЕНА

1 сентября 2006 года я сошел с железнодорожной станции в кожаной куртке, с трехдневной щетиной, длинными волосами и несколькими мешками. Выходные бурно прошли с друзьями детства.
Здесь не было общественного транспорта, и я спросил у молодого сержанта, как мне добраться до лагеря. Тот смерил меня с ног до головы и ответил - "На своих двоих, 3 километра по этой дороге".
Я поступил иначе. Прыгнув в такси, крикнул - "Лагерь Рена!". У меня была куча багажа, я чувствовал себя неважно и решил сэкономить силы в начале дня.

В казарме мы были размещены попарно в каждой комнате, что уже показалось мне роскошью по сравнению со службой на флоте. В комнате уже находился мой сосед, когда я приехал. Мы довольно вежливо пообщались. Он только что закончил службу в Королевской Гвардии и приехал с минимумом шмоток. По сравнению с ним я смотрелся как богемный родственник. Не смотря на четкое культурное отличие (флот есть флот), это не помешало нам общаться.

Я не спал первую ночь. Что-то новое и неизведанное лежало передо мной. Я лежал и думал о других солдатах, которые пришли до меня. Я задавался вопросом - какие навыки и таланты я должен буду развивать здесь? По наивности, я представлял себе международные операции как кучу норвежских солдат в беретах, солнцезащитных очках и с пистолетами в подмышечных кобурах. Я знал, что на самом деле только спецназ выбирает "жаркие" задания, обычные силы могли попасть в такие ситуации только если им не повезло.

Я очень мало тогда знал о реальной ситуации в Афганистане.

На следующий день мы собрались в 07:30 утра для брифинга. Около 90 мужчин сидели, автоматически распределившись по разным группам, основываясь, видимо, на старых знакомствах. Спустя какое-то время я понял, что моряков ВМФ Норвегии здесь немного, так что я остался рядом с соседом по комнате.

Вдруг нам приказали встать, и в зал вошел человек с классической американской военной стрижкой.

"Пожалуйста, садитесь" - сказал он.

Его звали Руне Веннеберг, и он оказался моим будущим ротным в течение следующих четырех лет. У него было чуть нахмуренное лицо, что делало его более взрослым. Опытный пехотный офицер с многолетним стажем. Бесчисленные ночи без сна, холодные зимы и длинные периоды высокого давления и стресса сказались на нем физически. Седые волосы, морщинки в уголках глаз и прищуренный взгляд говорили о нем лучше любой медали.

Нас представили нашим офицерам и огласили расписание на ближайшие шесть недель базовой подготовки. Эти недели будут иметь решающее значение для нашего будущего в это профессии. В течение этих недель нас будут обучать индивидуальным навыкам пехотинца, необходимым для работы в батальоне. Мы должны были заслужить доверие товарищей, стать командными игроками и в итоге - ощутить гордость от того, где мы находимся. Задача и выполнение миссии всегда в приоритете перед личными потребностями. Если потребуется - и ценой собственной жизни....
Также было установлено, что все, кто не осилит базовую подготовку - могут уйти в любой момент, просто выбросив полотенце (фигурально).

(Дальнейший текст записан с помощью Руне Веннеберга)

4-ая мотострелковая рота ТМБН
Каждый год у нас новые соискатели. Пехотинец - одна из самых востребованных вакансий, часто на одно место гренадера претендует до 10 человек. Начальная военная подготовка и места срочной службы у всех разные. Некоторым едва 20 лет и они только что прошли службу по призыву. Другие старше и достаточно давно служили. Многие имеют опыт международных операций. Большинство имеют хорошие рекомендации с предыдущего места службы и имеют мотивацию для того, чтобы стать членом элитного подразделения.

Но не все из них воины.

То, что внутри человека, гораздо важнее того, что он делал в период начальной службы. Поэтому такая большая разница в местах начальной подготовки - мы берем людей отовсюду, лишь бы они нам подходили. У нас они научаться думать, действовать и бороться как единое целое.

Мы ищем людей с настоящими воинскими способностями и готовых сражаться.
Мы должны быть готовы полагаться друг на друга в бою.
Мы должны быть в состоянии принимать все как есть, и быть готовыми к риску для жизни - своей и товарищей.

Те, кто приходят в отделение, взвод и роту, должны будут трансформироваться из простых граждан в один из самых эффективных инструментов применения силы.

В то же время, это должно сочетаться с определенными моральными ценностями, заставляющими делать правильный выбор в сложной ситуации. Мы не спецназ, скрытно действующий небольшими группами в тылу врага, занимающийся ликвидацией определенных лиц. Мы действуем на линии фронта, взламывая его. Всегда надо учитывать свои потери и быть готовыми к ним. Это обязательно произойдет, когда обе стороны намерены убить друг друга.

После надлежащего отбора начинается формирование солдата. О должен стать воином и как можно скорее. Это как физический, так и психологический процесс. Солдат должен быть в состоянии выносить тяжелые и длительные физические нагрузки, одновременно оставаясь боеспособным и опасным.

Все имеют разную физическую подготовку, воспитание и происхождение. Но все в итоге приобретают одинаковые навыки для участия в бою и выживания.

В начале обучения кандидатов ставят в известность о фундаментальных ценностях и качествах воинов, которые ценятся в батальоне. Кандидаты узнают, чего ждут от них и чего они могут ожидать от своих однополчан в будущих миссиях.

Претендентов разбирают по отделениям, каждое со своим опытным инструктором и командиром. Часть времени посвящают получению снаряжения, оружия и подгонке всего этого. Каждый знакомится с различными ролями, обязанностями и задачими внутри отделения.

Все контролируется подетально.

Как переносить и использовать снаряжение? Пристреляно ли оружие? Есть ли вода во флягах перед маршем? И так далее. Если новичок не способен позаботится о себе, не может даже создать лист выкладки своего снаряжения, то как можно доверять ему в бою?

Обучение, многократное повторение и большие физические нагрузки - вот что заставляет солдат использовать свой потенциал на 100% в трудной ситуации. Нужно следить за собой, своим состоянием и регулярно повышать свой уровень, отрабатывая различные навыки. Те, кто не способны на это, должны уйти и найти себе другое применение.

Затем наступает этап жесткого стресс-теста, под общим названием "ближний бой". Когда он начинается - становиться сразу понятно, кто является воином или может стать им, а кто не имеет такой возможности. Многие из новичков впервые в жизни бьют людей или ощущают, как бьют их - руками и ногами. Кто-то, возможно, раньше изучал рукопашные искусства, но есть большая разница между спортом и боевыми навыками. В этом тесте позволено все, чтобы победить противника. Здесь приветствуется агрессивность.

В конце концов те, кто прошел это испытание и в то же время контролировал свою агрессивность - те больше прочих подходят нам как солдаты. Остальные – нет.

(https://www.youtube.com/watch?v=w9nKdJrRARU здесь показан пример теста "ближний бой" среди курсантов Военной Академии, то есть будущих офицеров)

Наконец, чтобы быть подходящим для отделения, кандидат должен уметь работать в команде, быть честным и открытым. Не в последнюю очередь, кандидат должен быть честным относительно своих умений и ограничений, быть открытым к развитию навыков и преодолению недостатков.

Когда все эти ценности и качества присутствуют - кандидат готов стать частью команды. Сотрудничество и единство позволяют пройти миссию более эффективно и наилучшим путем.

"МЕК4-воин" это термин, включающий в себя черты и функции, которые мы хотим видеть во всем персонале роты, от командира до рядового гренадера, как часть нашей воинской культуры. Данные качества будут аккумулироваться на протяжении всего отбора, образования, подготовки и учений. Эти качества измеряют достижения каждого солдата и характеризуют развитие его личности. Именно эти характеристики, вместе с навыками солдата, определяют; уверенны ли в нем однополчане, готов ли он бороться за победу до конца.

Агрессивность.
МЕК4-воин должен быть максимально агрессивным и решительным, особенно когда ситуация требует этого. Вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы победить противника и выполнить миссию, оставаясь в рамках правил и моральных ценностей. Это будет достигнуто только за счет твердой решительности в ситуации, когда хаос и неопределенность преобладают.

Самостоятельность
Как МЕК4-воин вы должны быть уверены в себе и в своей команде, даже когда конечная цель или победа не ясна. Поэтому инициативность является важным личным качеством, которое необходимо для продвижения вперед. Необходимо брать на себя ответственность, искать новые задачи.

Храбрость
МЕК4-воин должен иметь мужество, чтобы делать то, что является правильным и реализовывать ситуации, ведущие отделение к победе. Это особенно актуально в бою, но пригодится и в небоевых ситуациях, когда важно взять на себя ответственность и действовать, когда это неприятно, но нужно.

Гордость
МЕК4-воин гордится принадлежностью к батальону и роте. Это чувство должно заставить вас работать над тем, чтобы быть лучшим и решать задачи как можно более правильно и точно.

Команда
МЕК4-воин это в первую очередь часть команды, оказывающий абсолютную поддержку сослуживцам и лояльный к начальству и гражданским. Вы никогда не должны хвастать о себе и никогда не должны говорить плохо о других.

Выносливость
МЕК4-воин должен быть упорным, сильным, выносливым и способным к выполнению своих миссий в течение долгого времени, в суровых полевых условиях и сложных ситуациях. Климатические условия ограничениями не являются. Вы не должны жаловаться и должны стоически переносить все неудобства. Простых решений не бывает, и вы всегда должны делать то, что правильно.


Последний раз редактировалось Bjorn 18 ноя 2018, 23:15, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 13 июн 2017, 11:14 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
ГЛАВА 3. ОТ ПОДГОТОВКИ К ВОЙНЕ

Начиная со 2 сентября 2006 года я уже не был гражданским Эмилем Йохансоном. Я был солдатом, гренадером и воином в 4-й роте ТМБН. Теперь я представлял собой нечто большее. Мне доверили нести на рукавах флаг Норвегии и знак батальона Telemark. Нагрудная зеленая полоса говорила о том, что я из МЕК4. Отныне все, что я говорил и делал, будет связано с моим подразделением.

Люди вокруг будут моими братьями в течение нескольких лет. Я стал инструментом норвежского правительства для защиты интересов страны на национальном и международном уровне. Это может означать, что придется убивать или быть убитым самому, рисковать друзьями, но все это – реальность жизни солдата на первой линии.

С этого момента ко мне предъявлялись повышенные требования с точки зрения навыков и коммуникабельности. Последствия ошибки в чем-либо будут и могут касаться не только меня, но и моих братьев, подразделения и даже страны. Нужно было максимально собраться и подготовиться наилучшим образом.

Я вставал рано утром, вместе с соседом, слегка перекусывал (буквально яблоком), одевался в спортивный костюм и бежал на тренировку.

Как правило, ранним утром над лагерем Рена висел туман, и трава блестела как жемчуг от влаги.

Последние три недели базовой подготовки были отмечены высокой физической нагрузкой и многочисленными марш-бросками. Я познакомился со многими ребятами на этом этапе. Со всего потока только четыре человека были с флота. Симен жил в комнате напротив меня. Вместе с ним и еще двумя моряками – Грегером и Сигви – мы создали дружную команду. Во время обучения мы, едва выдавалась минутка, постоянно шутили и травили байки. Это не очень-то нравилось офицерам. Нас поначалу считали легкомысленным, потому что мы всегда были навеселе, но, когда отдых заканчивался – вместе мы становились машиной, серьезной и слаженной.

Мне с первого же дня пришлось сбрить бороду и оставить ежик волос не больше 3 мм, как полагалось по уставу. Я помню, как Руне Веннеберг сказал мне – «Я думаю, это хорошо, что люди могут иметь длинные волосы и выглядеть как рокеры-пудели, но тогда им нужна другая работа. В моей роте все солдаты должны выглядеть аккуратно».

Каждое утро Руне проверял на смотре одежду, стрижку и бритье. Те, кто не удовлетворял его требованиям, должны были бежать и срочно исправлять проблему, пока остальные стояли и ждали. Вы очень быстро становитесь непопулярным, если из-за вашего нежелания следовать правилам страдает подразделение. Этого нет в уставах нигде в мире, но групповая ответственность, когда за одного отвечают все – есть в любом подразделении.

Это не просто блажь или прихоть. Если вы не способны выполнять такие простые приказы, не способны подчиняться (как положено в армии), то чего от вас ждать в бою?

МЕК4 имеет самый низкий средний возраст во всем батальоне. Хотя мне было только 22, я был одним из самых «старых» солдат. Однако молодежь была разбавлена небольшой прослойкой опытных солдат и офицеров, пришедших из другой роты.

Это были мужчины, возрастом 28-30 лет, с опытом международных операций в Ливане, Боснии, Македонии, Косово, Ираке и Афганистане. Они составляли костяк МЕК4 и были настоящими воинами. Другие подразделения батальона также состояли из таких же опытных и зрелых солдат. Естественно, они скептически смотрели на молодых и неопытных солдат, которые быстро формировали собственную социальную группу. Неофициально нас называли «маленькая рота». Лишь только благодаря упорному труду и преданности батальону мы могли что-то доказать. И всегда было большим разочарованием получать от них нагоняи. Временами казалось, что мы просто пытаемся укусить себя за задницу, но все-таки, с течением времени, получением знаний и опыта, мы росли. Уважение - это не то, что можно получить бесплатно в батальоне. Его можно было только заработать.

Физическая подготовка становилась все тяжелее и тяжелее, проверяя нас как телесно, так и духовно. В последующие месяцы рота постепенно проходила через все более и более сложные упражнения на командную слаженность и взаимодействие между отделениями и далее взводами. Благодаря пройденным испытаниям между парнями стала развиваться некая связь, своя субкультура. Здесь никто не задавался, не филонил, все хорошо взаимодействовали, дружно работали и получали от этого отдачу.

Общей темой для разговоров была разница между нами и гражданскими. Медленно, но верно мы приняли идею войны как убийство других людей. Я помню, на начальном собеседовании был такой вопрос – «могу ли я убить другого человека?». Тогда я не знал, что точно ответить, так как такая мысль была чем-то нереальным для меня. Я сказал что-то вроде «если надо будет защитить свою жизнь, то да».

Теперь это уже не вызывало сомнения. Я был в состоянии это сделать, так как это было решающим для победы в бою и выживания. Самый добросовестный, заботливый и представительный человек был совершенно бесполезен в нашей работе, если не мог принять идею убийства противника. И в тоже время в любой гражданской профессии он высоко ценился именно из-за своего гуманизма.

Мы вошли в ритм жизни роты. Работа стала нашим образом жизни.

Вечером было свободное время. Как правило, мы играли в бейсбол или футбол. Крайне редко было так, чтобы я оставался один вечером. Команда была командой даже на отдыхе.

Увольнительные в выходные проходили тоже командно. Ночная жизнь в местном городке Хедмарк не могла сравнится с вечеринками в крупных городах, но я редко так круто проводил время на гражданке, как это было с моими однополчанами. Частенько мы брали такси-минивэн и уезжали в соседний более крупный Эльверум и брали все от жизни там. Местная молодежь была в не восторге, но в большинстве своем все проходило гладко, без особых проблем. Мы получили четкий сигнал от руководства роты, что тем, кто создает проблемы в городе не место в подразделении, так что мы старались избегать проблем и не распускать руки. Большое разочарование после всех этих изнурительных физических упражнений. Тем не менее, мы понимали, что гражданские смотрят на нас, и мы не могли уронить авторитет армии, устраивая потасовки.

Дни становились все холоднее, зима приближалась. Мы завершили первичный отбор, обучение и теперь были разбиты по взводам и отделениям. Каждый получил свою роль. Я стал стрелком и разведчиком во втором отделении первого взвода. Со мной туда же попал Симен. Там мы подружились с Ти-Шаком и Джеспером.

Каждый день мы отрабатывали групповые упражнения с использованием оружия. Когда отделение заканчивало упражнение, мы начинали набивать патронами магазины, ожидая следующего упражнения. Джеспер работал помощником пулеметчика Ти-Шака, и у него была самая тяжелая работа в отделении. С мешком патронов, он носил почти в два раза больше прочих в отделении. Мне было немного жаль его, видя, как он старается изо всех сил, чтобы не отстать от отделения.

На тренировке не нужно много времени, чтобы вы вспотели и потом вдруг понадобилось залечь где-нибудь в болоте, ожидая команды для атаки. А самая лучшая тактическая позиция – это лежа, как можно сильнее прижавшись к земле. И вот, зима, вы лежите в полузамерзшем болоте, ждете сигнала, ваши руки и ноги постепенно немеют от холода…

Когда мы ждали перехода к следующему упражнению, то бегали кругами, чтобы согреться.

Разумеется, можно спросить себя – «какого черта, почему я не на спокойной работе в теплом офисе с горячим кофе?». Но, в конечном счете, желание бросить себе вызов, проверить себя, стать лучше, не опозориться перед ребятами – вот что толкает вперед.

Если вы не ощущали такого холода и дискомфорта, то вы не можете понять, как ценны после всего этого самая заурядная еда и обычный горячий душ.

Именно этот опыт позволит превратить себя в выносливого и решительного солдата.

В тоже время, вы должны сохранять душевное равновесие и относится к боли с улыбкой, как ни странно. Человек, который постоянно жалуется, и в плохом настроении - будет иметь короткую карьеру в этой профессии.

Что производило особое впечатление на молодых и неопытных – это то, что все «старики», начиная от командира роты и заканчивая гренадерами – все были абсолютно такие же замерзшие, мокрые и измученные, как и мы. Они были с нами и вели нас. Они не требовали себе никаких привилегий, поблажек или удобств. Это невероятно мотивировало и давало силы продолжать.

Базовое обучение продолжалось до Рождества, и мы знали, что в Новом Году (2007) рота впервые примет полноценное участие в батальонных учениях. Мы были в большом предвкушении этого.

Для роты был организован специальный рождественский вечер – нам зарезервировали ресторан в Эльверуме и заказали еду с напитками. Определенно, нужно не так много, чтобы создать непринужденную атмосферу для 90-ста молодых и немного уставших после базовой подготовки мужчин. Все были навеселе, распевали песни и поднимали тосты.

Руне Веннеберг завел речь о воинской культуре и атрибутах, предназначенных для сплочения. Он провел много времени в США, в Корпусе Морской пехоты и был вдохновлен их сплоченностью. Среди прочего, ему очень понравился их боевой клич «Orrah!». Что-то типа «мы готовы!», «все или ничего!», в таком духе, в зависимости от ситуации.

Некоторые норвежские подразделения имели что-то подобное, но большинство – нет.

Мы это обсудили и пришли к выводу, что это может вдохновлять. Впервые в истории роты этот клич был исполнен по приказу командира, да так, что стены ресторана задрожали.

Теперь мы кричали это перед каждой атакой. Невероятно сильное чувство товарищества, пронизало все тело.

После рождественских каникул, ближе к концу января мы приняли участие в первых батальонных учениях. Термометр медленно, но верно опускался к «минус 30» и сосны скрипели от мороза в тренировочном лагере. С каждым вздохом я чувствовал, что нос вот-вот отвалится от мороза, а легкие просто пронзало холодным воздухом.

Почти у всех были посеревшие лица, застывшие в твердой гримасе.

Учения длились всего неделю, и, пожалуй, это было самое серьезное испытание для нашей морали. Каждое утро приходилось принимать целую ванну мороза и льда, когда я вылезал из спального мешка. Но это было частью работы и никакие климатические условия не могли оказывать ограничения на выполняемую миссию. Каждый держался, хотя и не делал секрета из того, что ему по-настоящему холодно.

Я читал книги про военные действия на Восточном фронте во время Второй мировой войны, про Зимнюю войну в Финляндии, а теперь мог сам представить, в каких условиях сражались плохо оснащенные солдаты в течении нескольких месяцев.

С этой точки зрения трудно было себя жалеть. И, в конце концов, мы все были добровольцами.

Я давно думал о том, чтобы сделать настоящий норвежский клич, который был бы свойственен только МЕК4. Все боевые машины ТМБН имели названия, связанные со скандинавской мифологией. У них были такие имена как Тор, Слейпнир, Хелхест, Хримфакси и тому подобное. Символом батальона был корабль викингов, и наше главное здание в Рена называлось «Ормен Ланге», в честь самого известного и крупного драккара викингов.

Итак, вопрос – куда уходят самые смелые и лучшие воины, умирающие в бою? Да, вы правы – в Вальхаллу. В конце концов, нас учили жертвовать собой в бою, если понадобится.

Я подошел к командиру взвода и выдвинул предложение, что он мог восклицать «Til Valhall!» («В Вальхаллу!»), а мы вторили бы ему «Orrah!». Это было хорошо воспринято и впервые было использовано для поднятия морального духа на тех самых зимних учениях. Позднее, ритуал стал товарным знаком МЕК4 во всех будущих операциях.

Комвзвода поднялся на БМП, все собрались вокруг с оружием в руках. И над просторами полигона Тернингмуна впервые разнесся клич «Til Valhall!», «Orrah!!!», «Valhall!!!», «Orrah!!!!».

Я помню чувство тепла, разлившееся по всему телу, депрессия и усталость отошли на второй план, куда-то исчезли. Серые от мороза лица вокруг меня вдруг загорелись огнем. Это все может звучать как ребячество, но для нас это все было смертельно серьезно. Мы знали, что это только вопрос времени, прежде чем нас отправят в чужую страну, на войну. Тренировки были решающим фактором, определяющим успех или поражение.

Спустя месяц, нам приказали собраться в главном зале батальона в «Ормен Ланге». Это было необычно, и мы поняли, что что-то затевается. Все взгляды устремились на Руне Веннеберге, когда он вошел в зал. Никто не проронил ни слова. Комроты посмотрел на нас с лукавой улыбкой и спросил: «Должен ли я вам это сказать?» В ответ вся рота крикнула: «ДА!». Руне рассказал нам, что батальону было поручено задание сформировать боевую группу для PRT (провинциальная восстановительная команда) в лагере Меймане, Афганистан. Это группой будет МЕК4 и первые из нас отправятся туда уже через десять дней.

В зале воцарилось молчание. Руне усмехнулся. Внезапно раздались аплодисменты, от которых, казалось, рухнет здание.

Может показаться абсурдным, что кто-то может радоваться отправке на войну, но мы получили шанс показать, что «маленькая рота» не зря так долго и упорно готовилась, что мы готовы ко всему.

Гордость смешивалась с напряженным чувством. Наконец-то! Наша очередь идти в бой.

Я позвонил родителям, чтобы сообщить новость.

Папа. Естественно, он не разделял мою радость, что его сын едет на войну в Афганистан, но, думаю, он понимал, как много это значит для меня.

С мамой все обстояло хуже. Тремя годами ранее она уже выражала обеспокоенность тем, что я могу попасть в Афганистан. Я специально успокаивался несколько минут перед звонком домой, чтобы голос не выдал меня. Мама приятно удивила меня, сказав, что она была готова к тому, что этот день придет. Я думаю, что она гордилась мной.

После короткого разговора я положил телефон с хорошим чувством на душе. Оставалось совсем немного времени для того, чтобы подготовить и упаковать снаряжение для первого деплоймента роты в Афганистан.


Последний раз редактировалось Bjorn 18 ноя 2018, 23:15, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 30 июн 2017, 14:34 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 04 май 2013, 21:23
Сообщений: 1731
Команда: нет
Bjorn писал(а):
Среди прочего, ему очень понравился их боевой клич «Orrah!». Что-то типа «мы готовы!», «все или ничего!», в таком духе, в зависимости от ситуации.


Вика говорит, что он немного не так пишется.
"Oohrah is a battle cry common in the United States Marine Corps since the mid-20th century. The term means "charge." It is comparable to hooah in the US Army and the US Air Force, and hooyah in the US Navy and US Coast Guard. It is most commonly used to respond to a verbal greeting or as an expression of motivation."
Кстати где-то я читал, что это акроним :)

_________________
Изображение


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 01 июл 2017, 23:01 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Винд писал(а):
Bjorn писал(а):
Среди прочего, ему очень понравился их боевой клич «Orrah!». Что-то типа «мы готовы!», «все или ничего!», в таком духе, в зависимости от ситуации.


Вика говорит, что он немного не так пишется.
"Oohrah is a battle cry common in the United States Marine Corps since the mid-20th century. The term means "charge." It is comparable to hooah in the US Army and the US Air Force, and hooyah in the US Navy and US Coast Guard. It is most commonly used to respond to a verbal greeting or as an expression of motivation."
Кстати где-то я читал, что это акроним :)



Пишу как в книге


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 14 авг 2017, 22:19 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
ГЛАВА 4. ПЕРВАЯ МИССИЯ

Я использовал последнюю неделю перед отправкой в Афганистан, чтобы навестить друзей и семью в Трондхейме. Я чувствовал, что должен успеть пообщаться как можно с большим количеством людей, прежде чем уеду. Это было важно на случай, если что-то произойдет со мной в Афганистане.

Мало кто из них понимал мой выбор. И я не мог даже внятно объяснить им это. Это просто была моя работа. Норвежский парламент принял решение, и я еду туда. Это мог быть и не Афганистан, а любое другое место, другая война. Дополнительным бонусом было то, что я буду помогать другим людям, которые живут в тяжелых условиях.

Некоторые, с кем я говорил, удивлялись порядку моих аргументов. Если не надо было бы создавать мир, бороться с бедностью, строить школы и копать скважины, то какова главная причина? Почему я еду? Но как профессиональный военный я не имел свободы выбора заданий, исходя из личных ценностей. Когда я подписал трехлетний контракт, то стал инструментом норвежской внешней политики. Если бы я не мог уживаться с таким выбором, то не взял бы себе эту работу. Это я и пытался объяснить своим друзьям.

Кроме того, я чувствовал, что вклад Норвегии может что-то изменить в Афганистане, поэтому пойти, и защитить эту миссию было обоснованно с моральной точки зрения для меня.

В тоже время, я не буду скрывать тот факт, было нечто манящее и загадочное в том, чтобы побывать в опасности и испытать что-то неведомое большинству населения Норвегии. Может быть, это изменит мой взгляд на жизнь?

На ранних этапах обучения мы слушали лекции по вопросам этики и моральных ценностей с батальонным священником. Он говорил о сохранении человеческого достоинства и проблемах, которые мы встретим, когда поедем на войну. Человеческая жизнь неприкосновенна. Это неправильно - убивать или причинять вред другим людям.

В тоже время и наша жизнь тоже неприкосновенна. И если кто-то попытается ее оборвать, то это оправдывает любые наши действия по ее сохранению. Вдобавок, мы прошли обучение по использованию правил применения силы в бою. Все это было естественной частью воинской культуры в ТМБН. Со всеми этими инструментами, в дополнении к военным навыкам, мы должны были быть хорошо подготовлены, чтобы выполнять задачи, порученные нам правительством Норвегии.

После шумной вечеринки с друзьями я упаковал вещи и направился в лагерь Рена.

Прощаясь с родителями, я заверил их, что все будет в порядке. Военный лагерь в Меймене был относительно спокойным местом в Афганистане. Только одно нападение на лагерь PRT в 2006 году было достаточном опасным. Разъяренная толпа попыталась его штурмовать, возмущенная карикатурами на пророка Мухаммеда, которые были опубликованы в норвежской прессе. Норвежские солдаты предприняли героические усилия, отражая штурм. Некоторые были ранены, нескольких наградили Военным крестом. Одним из них был «береговой егерь» Кристиан Лиан. Спустя 4 года он погибнет при взрыве СВУ в Алмаре, к западу от Меймане.

В Рене я впервые надел норвежскую пустынную форму.

Она был совершенно новой, только что из упаковки. Черные ботинки тоже были заменены на пустынные цвета хаки.

Это был особый момент, наполнявший меня гордостью. Я получил работу, ради которой упорно тренировался.

Я надел берет и вышел к Ормен Ланге, чтобы встретить остальную часть команды. Там я увидел Симена, который выглядел так, будто сошел с полки супермаркета. Единственное, чего ему не хватало, так это упаковки и чека. Наверное, существует связь между новенькой формой и ощущением, что мы на работе. У нас не было никакого опыта, только навыки.

Когда все собрались, мы отправились на автобусе к военному аэродрому Гардермуэн, где нас ждал самолет.

После долгого полета я сошел с трапа самолета и осмотрелся. Это был международный аэропорт Кабула. Из окна самолета я смог осмотреть город с высоты птичьего полета. Контуры улиц и зданий выделялись различными коричневыми оттенками, как загар. На дорогах было оживленное движение из автомобилей всех форм и цветов.

Я никак не ожидал, что Кабул будет так велик. Город окружали высокие горы, в самом городе я заметил много холмов. Это был один из самых экзотических городов Азии для западных туристов. Были видны следы разрушений, нанесенных городу за последние 30 лет войн.

На ВПП мы приветствовали норвежского офицера, который должен был сопровождать нас на базу. Здесь мы должны были ждать пересадки на другой самолет, рейс на Меймене, на северо-запад Афганистана. Однако первые впечатления от этой разрушенной войной страной начались для меня уже здесь.

Ветер дул с запахом чего-то кислого. Весна пришла, но воздух был все еще по-зимнему прохладный.

Мы двигались через всю авиабазу, стараясь не отставать от офицера, который вел нас к следующему рейсу. Здесь собрались солдаты из разных стран, кто-то ждал рейса, кто-то улетал, а кто-то готовился к перемещению на другую оперативную базу (ПОБ). Основу здесь составляли британцы, канадцы, американцы, датчане и французы. С первого взгляда можно было понять, кто летит домой, а кто только что прибыл. Некоторые солдаты выглядели измученными. Изношенная форма, мешки под глазами, загнанное выражение глаз — все свидетельствовало о том, что их пребывание в Афганистане было напряженным. Юг и восток Афганистана временами были в состоянии полномасштабной войны, в отличие от спокойных северных районов, где только изредка происходили отдельные стычки.

Марш закончился у белого двухмоторного самолета, у которого в кучу был свален наш багаж. Все это надо было просто нагрузить на себя, при посадке в салон. Правила безопасности на этом гражданском голландском самолете резко контрастировали со всем, что мы видели до этого. Перед посадкой нам выдали ограниченное количество боеприпасов, чтобы мы могли защитить себя в случае аварийного приземления или сразу по прибытии в Меймене. Также нам приказали надеть шлемы и бронежилеты, на случай обстрела самолета. Так что все было серьезно.
Итак, я вплотную подошел к использованию плодов своего обучения. Я смотрел на свою команду, и у меня не было ни малейших сомнений, что я могу доверить им свою жизнь. Со всеми этими мыслями я взошел на борт самолета.

Вскоре мы взлетели.

Для того чтобы добраться до Меймене, пришлось лететь над вершинами Гиндукуша, горного хребта, начинавшегося у подножия Гималаев. Весь путь проходил над величественным горным хребтом, покрытым снегом. Норвежские горы точно также выглядят зимой.

Мы приближались к Меймене. Пейзаж превратился из бесплодных холмов в равнину, изрезанную сотнями полузасохших русел речек, называемых здесь «вади». Снег пока еще неподвижно лежал на темных участках холмов, но там, куда попадало солнце, он уже начинал таять.

На каждом пике были видны окопы, периодически попадались кратеры, оставшиеся после бомбежки с воздуха или артиллерийского удара. Здесь шли тяжелые бои между Северным альянсом и талибами в ходе гражданской войны в конце 1990-ых годов.

Пилот сообщил нам, что мы начинаем снижаться к Меймене. Снижение подразумевало полет на бреющем над ВПП, прежде чем получить отмашку от персонала аэропорта на посадку. Здесь не было радиосвязи, так что это был единственный способ правильно сесть.

Высота при пролете была настолько малой, что мы могли буквально взглянуть внутрь домов. Также мы увидели стены, окружающие лагерь Меймене. На каждом углу стояли сторожевые вышки, и часовые махали нам руками.

Самолет сделал крутой разворот, облетая город и идя на посадку. Это было похоже на американские горки. От перегрузок было ощущение легкого подташнивания.

Шасси коснулись земли, и самолет энергично затрясло на ухабистом гравийном покрытии, называемом здесь взлетно-посадочной полосой.

Выгрузка людей и багажа заняла несколько минут. Самолет сразу же взлетел и направился обратно в Кабул. Чем дольше он стоял на земле, тем больше был риск того, что боевики захотят пострелять по нему. Это была бы большая победа для них, если бы они смогли его уничтожить.

Солдаты из PRT быстро вернулись в лагерь, после того как получили свой груз. Только мы одни стояли посередине аэропорта. Наш багаж лежал в куче на земле, у каждого было по одному магазину на винтовку. Где наши встречающие?

Видимо, возникло недоразумение между теми, кто должен был приехать за нами и теми, кто занимался организацией работы аэропорта. К счастью, наши часовые на вышках видели самолет на земле и немедленно сообщили руководству роты. Конвой уже двигался к нам.

Пока мы оставались в недоумении, внезапно начался сильный дождь, что еще больше усугубило дело. Одно из последних сведений, полученных в ходе подготовки, было то, что провинция Фарьяб одна из самых сухих в Афганистане и здесь почти не бывает осадков.

А теперь влажный морской Берген казался относительно сухим местом.

Однако вскоре подошел конвой. Из джипа вылез сержант и обратился к нам: «Добро пожаловать в Афганистан и Меймене. Рады видеть вас здесь». Нам одолжили дополнительные магазины к оружию и загрузили багаж. После быстрого инструктажа по поведению в составе колонны, мы отправились на место строительства нового лагеря.

Так началось наше путешествие по Меймене. Было холодно, и дождь без перерыва барабанил по крышам машин. Лишь немногие улицы были вымощены, остальные были грунтовыми и в настоящий момент состояли из грязи и слякоти.

Я впервые увидел, как живет население в одном из самых бедных районов Афганистана. Вонь от сточных вод просто ошеломляла нос, когда мы ехали по узким улочкам с канавами по обеим сторонам. Канализационная система в городе состояла из труб, торчащих из стен домов, экскременты вываливались прямо в канавы у дорог. Маленькие дети стояли босиком в грязной и поношенной одежде у этих канав и смотрели на нас. Пожилые люди шли с большими мешками на спинах и выглядели предельно измученными. Женщины были подобны призракам в бурках разного цвета, закрывавших их полностью с ног до головы.

Я потерял дар речи от всего этого.

Мы пытались помахать детям, когда проезжали мимо, но они кричали «Мяч! Мяч!!!». Каждый хотел играть в футбол. Я вспомнил своих приятелей, которые в детстве мечтали стать профессионалами в футболе. Но эти дети, скорее всего, не получат шанса даже просто сыграть в составе организованной команды…

В конце концов, мы подъехали к строительной площадке. Вокруг лагеря были возведены высокие каменные стены. Заборы из колючки защищали подступы. Повсюду были местные афганцы с лопатами и мотыгами - порядка 500 человек работали здесь каждый день. Проверка безопасности была возложена на небольшую группу афганских полицейских, которые выставили часовых на входе в лагерь. В тоже время группа из 20-ти норвежцев обеспечивала безопасность на самой стройке, и следила, чтобы не было попыток саботажа. Кроме того, мы должны были патрулировать вокруг лагеря PRT внутри самой стройки.

В лагере нам выделили 4 палатки, огороженные от прочих, и контейнер с тренажерами, чтобы мы могли поддерживать физическую форму.

Первые несколько дней были потрачены на акклиматизацию и получение обновленной информации о ситуации в регионе. Информация требовалась вся - от описания различных религиозных и политических групп до угроз на маршрутах выдвижения и других процедур. Команды, которые прибыли раньше нас на 5 недель, уже получили кое-какой опыт и делились им. Они показали нам город и лагерь PRT. Этот лагерь находился посреди города Меймене, рядом с городским парком. Теперь я сам воочию увидел следы мощного нападения на лагерь в прошлом году. Пулевые и осколочные отверстия покрывали внешние стены. Старые главные ворота были заменены новыми, большего размера. Наверху, на стенах из мешков с песком, сидели латвийские солдаты.

Я пытался представить себе тот хаос, который развернулся здесь, когда тысячи разъяренных афганцев напали на лагерь. Это был настоящий кошмар. Бой шел на крайне ограниченном расстоянии, где враги, солдаты и гражданские лица легко смешивались, где риск задеть своих или гражданских был чрезвычайно велик. Однако норвежские солдаты смогли сохранить спокойствие и предотвратили бойню. В толпе уже появилось несколько убитых до того, как нападение прекратилось, но это было крайней необходимостью.

После приветствия командира PRT и прохождения необходимого инструктажа, мы снова взошли на стены базы и осмотрелись. Путешествие показало различное отношение население к нам. На одной улице нас приветствовали дети, а на другой они бросали камни и плевались.

Мы были разделены на два отделения - А и В, соответственно шесть и пять мужчин. Я оказался в команде В, вместе с Сименом. В течении семи недель мы должны были два дня ходить в патруль и сопровождение конвоев, и два дня стоять на стене, в охране. Остальное время на неделе мы отдыхали, обучались, спали. По очевидным причинам, миссии с патрулем и эскортом были сами соблазнительными.

Перед первым патрулем мы должны были пристрелять оружие. Тир находился в небольшой, необитаемой долине, где мы могли стрелять без опасности для гражданского населения.

Машины, которые нам выдали, были старыми и видавшими лучшие дни. На некоторых из них не работали толком двери и часто приходилось заводить с толкача. Но самая большая проблема была в том, что они были не бронированные. В то время не было ни одного норвежского автомобиля, который нес бы броню. Я встречал солдат из союзных стран, которые имели значительный опыт в этой области, и они были поражены тем, что норвежцы до сих пор ездят на не бронированных машинах. Мне нечего было ответить на это.

Мы раздобыли несколько бронежилетов и развесили их на двери машин, надеясь, что это хоть как-то поможет в бою.

В группе из четырех автомобилей мы проехали через Меймене на восток. Пейзаж из круглых холмов окружил нас, когда колонна спустилась на шоссе весьма побитого вида. Это была главная дорога от Меймене на Мазар-и-Шариф (МИФ), самый большой город на севере Афганистана. Шоссе хоть и называлось «современным», было весьма «усталым» и разбитым. Симен, будучи водителем, смеялся каждый раз, когда машина ударялась и тряслась.

Головной автомобиль в колонне создавал взбитую пелену песка перед нами. Было практически невозможно что-либо увидеть, и мы должны были закрывать рот, чтобы иметь возможность дышать.

Через несколько километров мы достигли стрельбища и пристреляли наконец оружие.

Это была моя первая встреча с типичным ландшафтом долины, который доминирует в провинции Фарьяб на северо-западе Афганистана. В этом деплойменте мы не выезжали за пределы Меймене. В последующем же мы часто выезжали за пределы своего района и неоднократно вступали в перестрелки с врагом.

Дни шли друг за другом, когда мы чередовались между патрулем и охраной. Предыдущая команда поехала домой в Норвегию, когда наша стала нормально функционировать.
Охранная служба имела разные позиции и, в зависимости от этого — разную продолжительность смен. На наблюдательных вышках смены были по 12 часов. Вы сидите там и наблюдаете за пейзажем через трубу или бинокль. На других постах вы сидите, скажем, четыре часа, затем переходите на другой и так до конца смены. После двух дней такой службы я уже захотел чего-то еще. Патрули были гораздо интереснее. Мы выходили в город и попутно общались с местными афганцами.

Меймене был тихим местом в это время и мы редко вступали в перестрелки здесь. Иногда ночью можно было услышать одиночные выстрелы в разных районах города, но очень далеко. Это, в общем, была не совсем та ситуация войны, к которой я мысленно готовился в лагере Рена.

Тем не менее, мы не расслаблялись, существовал порядок, были задачи, к которым надо было относится профессионально.

Одной из самых ценных вещей, которые я испытал в ходе этого деплоймента, была близость к ребятам. Сторожевые посты позволяли лучше узнать друг друга. Слаживание достигло такого уровня, что можно было даже ничего не говорить, все всё и так понимали и действовали как одно целое.

Ночи были чем-то особенным. Беспорядочная и шумная стройка лагеря умолкала и все погружалось в тишину и темноту, как в горах Норвегии.

Тишина прерывалась звуками летучих мышей, что охотились за насекомыми. От вида мягких контуров гребней, окружавших Меймене, и подсвеченных от ясного звездного неба, всякий раз перехватывало дыхание. Время от времени тишина прерывалась звуками молитв из сотен минаретов в самом городе. Это все выглядело как экзотическая сцена из фильма.

Во время патрулирования я составил хорошее впечатление о местных жителях. Они были очень любопытными и интересными людьми. Большинство хотели знать откуда я родом и что делаю в Афганистане. От руководства у нас был ясный ответ на этот вопрос: создание мира и обеспечение безопасности в сотрудничестве с афганскими силами правопорядка.

Постепенно я обнаружил, что эти люди не так сильно отличались от нас, не на то, что они имели значительно более жестокое воспитание, чем люди из Западного мира. Было поразительно, как мало они знали о мире вокруг.

Большая часть населения в Афганистане является неграмотным из-за отсутствия школьного обучения. Это означает, что религиозные лидеры, выступающие в роли новостных рассказчиков, обладают монополией на то, что рассказывать в новостях и как это преподносить. Таким образом, муллы могут в значительной степени диктовать настроения людей. К счастью, сегодня в крупных городах все больше и больше распространяется Интернет, а молодые афганцы учатся теперь читать раньше. В результате, они могут получать объективную информацию в противовес враждебной антизападной пропаганде со стороны некоторых религиозных лидеров.

Недели текли быстро, и миссия моей группы шла к концу. Холодная погода, встретившая нас в начале, теперь сменилась жарой с температурой до 50 градусов в тени. Это было по-настоящему трудно. Бронежилет, шлем, разгрузочный жилет с боеприпасами и водой здорово напрягали тело по такой жаре. Мой вес около 105 кг, а со всем снаряжением я мог весить под 170. Особенно трудно было идти в гору, когда мы патрулировали хребты вокруг лагеря.

Часы, когда мы не были в охране или патруле, мы использовали для тренировок и физподготовки. Смазав свои тела маслом (чтобы затруднить потение) мы вставали и тягали железо рядом с палатками.

Симен и я много тренировались вместе. Мой друг получил изначальную подготовку в KJK и должен был вернуться к ним, после возвращения из Афганистана. Мне было немного грустно от этого. Вместе с Сименом я провел большую часть времени при поступлении в ТМБН. Он был отличным напарником, готовым на любой «кипиш» вместе с командой, что бы это ни было. Тем не менее, я понимал, что он вернется в KJK. Это профессиональное элитное подразделение ВМФ Норвегии, с постоянными командировками в Афганистан. И хотя Симен переехал в Харстад, я продолжал поддерживать с ним связь в последующие годы.

В конце концов, деплоймент подошел к концу. Новая группа Мек4 прибыла сменить нас, и мы могли упаковывать вещи. Миссия прошла без особого драматизма, но мы получили драгоценный опыт, который могли использовать для следующих развертываний. А они были не за горами.

Уровень угрозы в Меймене постепенно увеличивался. В конце мая 2007 года патруль подорвался на СВУ за пределами лагеря. Погиб финский солдат и несколько норвежских солдат были ранены. Это было суровым напоминанием, что в этой стране никто не находится в безопасности. К нашей второй поездке в Афганистан спокойная обстановка в регионе сменилась на хаос.


Последний раз редактировалось Bjorn 18 ноя 2018, 23:16, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 15 авг 2017, 13:35 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо. Про бронежилеты, подвешенные/уложенные в УАЗы для защиты об обстрела рассказывали неоднократно.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 10 дек 2017, 02:43 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 13 ноя 2017, 01:59
Сообщений: 6
Команда: Nordheim
Ооооочень ждем продолжения.
:roll:


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 13 сен 2018, 14:24 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 13 ноя 2017, 01:59
Сообщений: 6
Команда: Nordheim
а его все нет(


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 19 дек 2018, 23:24 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 5. Обучение продолжается.

По возвращении в Норвегию нам дали отпуск на несколько недель. Большинство из нас, включая меня, провели его с семьей. Это был отличный способ отдохнуть друг от друга, после нескольких месяцев бок о бок.

Прошедшая командировка была не настолько драматичной, как мы предполагали, так что не понадобилось много времени, чтобы вернуться к мирной жизни. Хотя поначалу, конечно был небольшой шок.

Семичасовой перелет и вы дома. Нет больше ежедневных брифингов, нет постоянного сканирования окружения, не нужно постоянно быть бдительным, и ты понимаешь, что рядом нет никого, кто мог бы тебя убить. Можно расслабить плечи... Но там остались твои товарищи и ты проводишь ночи в интернете, следя за информацией по обстановке в Меймане.

Служба протекала как обычно. Учения, физкультура, чтение полевых инструкций и многократное повторение различных упражнений. Это непрерывный процесс, который никогда не останавливается. Нашу роту могли призвать снова, поэтому мы не почивали на лаврах после успеха первого развертывания. Всегда будут новые задачи и командировки, и мы никогда не будем готовы к ним достаточно хорошо.

Рота сильно увеличилась за новый 2007 год. К нам пришло много солдат из 2-го батальона, которые "отпахали" свое в Афганистане с лета 2006 до нового года 2007, и затем перевелись к нам. Это было хорошее опытное пополнение.

Нашей целью было сформировать два полных взвода, с учетом всех потерь и переводов, чтобы достичь штатной численности роты и начать полномасштабные ротные учения. Дело в том, что всегда есть люди, у которых подходят к концу сроки контрактов, и они хотят чего-то другого, например, демобилизоваться. Это естественная убыль, так что нам нужны были новые люди, притом - квалифицированные и опытные.

По мере заполнения мест, я увидел для себя возможность продвинуться внутри роты. На личном собеседовании с капитаном, после возвращения из Афганистана, я спросил - могу ли я попробовать получить позицию капрала в отделении. Капитан, как и полагалось, сообщил мне о дополнительной ответственности и обязанностях, которые возникнут, если я пойду на это. В конце концов, мы сошлись на том, что осенью я стану капралом, пройдя базовый командный курс в армейской школе.

Рота собралась вместе после лета в лагере Рена. Группы, которые были в Меймане последними - вернулись домой. Меня перевели в новое отделение. Начался новый курс молодого бойца. Все кандидаты прошли отбор летом и были набраны для новых отделений.

Я работал помощником инструктора во время этого чрезвычайно важного базового курса. Долгие недели тяжелой физической работы в поле, в ходе которой к кандидатам предъявлялись высокие требования. Каждый должен был приложить все усилия, чтобы улучшить свои навыки и изучить свои должностные обязанности.

По прошествии нескольких недель некоторые кандидаты взяли отвод. Это было честно с их стороны. Те же, кто показал должное мужество, волю и выносливость – те получили входной билет в братство и новую военную культуру.

После КМБ руководство батальона организовало встречу новых солдат с остальной частью батальона Telemark. Неформальная вечеринка – отличный способ представить новых людей и познакомиться с солдатами из других рот батальона. Новички были хорошо приняты «стариками».

Наконец, я смог познакомиться со своим новым отделением.

Новый сержант, Крисс, был опытным солдатом, который раньше служил в танковом батальоне. Он был в Афганистане в одно время со мной, но в другом районе. У меня сразу же сложилось хорошее впечатление о нем. Остальная часть команды состояла из Бирри, Кимма, Темпона и Орья, которые только что завершили свой КМБ в Telemark. Кимма служил в команде Крисса, и тоже был в Афганистане. Орья провел полгода в Меймане, в то время как Темпон, кроме Афганистана, имел за плечами несколько командировок в Косово. Определенно, они не были новичками. Нам не хватало еще двух человек до полного штата, но мы уже начали тренироваться. Вместе мы стали первым отделением первого взвода.

Моей специализацией в отделении был пулемет. Особое внимание уделялось отработке огня на подавление, пока остальное отделение атакует. Также я заведовал материальным обеспечением отделения.

Крисс был очень опытным лидером. Он не был типичным командиром, каких вы видите в фильмах – громко орущим на своих солдат, когда отдает команды, и отпускающим сомнительные шутки. Скорее наоборот. Я не помню, когда Крисс вообще повышал голос, чтобы привлечь к себе внимание. Очень скоро наш сержант стал самым популярным человеком во всем взводе, на которого все пытались равняться. Я надеялся, что однажды в будущем смогу достичь его уровня.

В 2007 году батальон получил новое назначение в Афганистан. Силы быстрого реагирования (СБР), группа «5», состоящая из норвежцев, должна была быть размещена в Афганистане с января по июль 2008 года, местоположение – лагерь Мармэл в городе Мазари-Шариф. Мек3, братская рота для Мек4, дислоцировалась там с января по апрель, а мы должны были их сменить с апреля по июль. В то время СБР были единственной полностью боевой силой на севере Афганистана и в скором времени они должны были начать оказывать поддержку всем находящимся в районе силам. Кроме того, СБР имели возможность планировать превентивные атаки против партизан.

Получив новую миссию, рота начала подготовку.

Всю осень мы практиковали учебные схватки и бои в различных видах. Как механизированная рота, мы должны были иметь возможность (и уметь ею пользоваться) выполнять все виды боевых действий, в любое время суток и при любых погодных условиях. Было проведено немало полевых учений, с отрывом от базы и материального обеспечения, с минимумом отдыха и еды. Стандарты неуклонно возрастали, так что не прошло много времени, чтобы рота достигла высокого уровня взаимодействия и слаженности.

Это было время, когда я с гордостью говорил, что принадлежу ТМБН и Мек4.

Осенью я ушел из отделения, чтобы пройти базовый командный курс. Это заняло шесть недель. Нам преподавали основы лидерства, образования, спорта и тому подобное. Благодаря своему опыту работы в Мек4 я чувствовал себя уверенно и очень гордился моментом, когда 1 января 2008 года комбат вручил нам нашивки капралов. Два года назад я о таком даже и подумать не мог.

В отделении появился новичок по имени Пале. Он служил вместе с Криссом в Афганистане и уже произвел на всех хорошее впечатление.

Пока я был на командных курсах, СБР из группы «4» втянулись в бои в Западном Афганистане, у деревни под названием Гормах в провинции Багдис. Норвежцы нанесли ощутимые потери партизанам и сами обошлись без потерь. Однако вскоре, на окраине Меймане подорвался норвежский джип, небронированный «Лэндкруизер». Погиб рядовой Кристоффер Йоргенсон, член провинциальной восстановительной команды (PRT).

Я понял, что ситуация в Афганистане меняется и новая командировка будет резко контрастировать с тем, что было ранее.

В качестве заключительной части подготовки в апреле 2008 года вся рота отправилась в южную Швецию. Причиной было огромное количество снега в это время года в Норвегии, что затрудняло проведение хоть сколько-нибудь реалистичных учений к тому, что нас ждет в Афганистане. А на юге Швеции имелись полигоны и пейзажи, схожие с районами Афганистана, где нам предстояло работать.

После двух недель непрерывных учений, рота наконец-то была готова. Нас готовили к тому, что «духи» немедленно нас атакуют, когда мы заменим группу «4». Последние уже вели ожесточенные боевые действия. И мы знали, что противник подготовлен теперь значительно лучше, чем раньше.

В начале апреля 2008 года Мек4, впервые в полном составе, полностью в пустынной униформе, собралась в военном аэропорту Гардермуэн, перед отправкой.

Бабушка, мама и отец приехали из Трондхейма, чтобы проводить меня. Мне было это очень приятно. Мама принесла мне специальный амулет, который должен был остановить кровь, если я буду ранен. Я с большой теплотой принял его и положил в левый нагрудный карман, чтобы никогда не расставаться с ним на заданиях.

Перед тем, как войти в самолет, мы получили последнее благословение от нашего батальонного священника.

Я видел, как слезы текли по щекам бабушки. В ее мире я все еще был маленьким мальчиком, за которым она ухаживала. Бабушка всегда готовила вафли, когда я приезжал на побывку домой. Я знал, что она будет сильно переживать из-за Афганистана, и что надо почаще звонить ей, чтобы она знала, что со мной все в порядке.

Мне приходилось уходить с тяжелым сердцем, но в то же время я знал, что они понимают, как важна для меня эта работа.

Я оглянулся, когда шел в самолет, и помахал им. Надеюсь, что следующие три месяца пройдут хорошо, и им не о чем будет волноваться.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 03 фев 2019, 23:21 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 6. Мой первый бой

По приезду в Мазари-Шариф мы были очень тепло встречены родной Мек3. Они оставили нам всю технику и снаряжение, с которыми мы могли сразу начинать "работать". "Группа-5" (ГБР-5) теперь состояла из пяти взводов - два пехотных, санитарный, минометный и саперный. Каждый пехотный взвод имел две БМП CV90. Командовал ГБР-5 подполковник Кьелл Инге Беккен, непосредственно ротой руководил майор Руне Веннеберг. Наша группа была самой мощной силой ISAF на севере Афганистана.

Только один раз ГБР была развернута полностью, полгода назад. Тогда "Группа-4", состоявшая в основном из людей 2-го батальона, была отправлена в Западный Афганистан для обеспечения эвакуации разбившегося вертолета НАТО. Это вызвало необходимость провести достаточно серьезную операцию с участием АНА. ГБР-4 несколько дней стояла на деблокировании района, и затем в полном составе вернулась на базу.

Теперь, ГБР-5 предстояло вернуться в ту самую долину, где 2-й батальон уже побывал. По самым скромным оценкам в долине находилось более 200 талибов. В Норвегии нас готовили к этой операции. Я помню, как на встрече с Мек3, их парни спрашивали нас со всей серьезностью - сделали ли мы дополнительную страховку жизни, написали ли письма всем родным, в частности - завещание. Это только заострило наше восприятие и чувство опасности.

Ничто не следовало оставлять на волю случая, когда группа выедет из лагеря. Каждая пуля была буквально начищена, каждая батарея к рации дважды проверена. Мы тренировались каждый день в полном обмундировании, когда солнце стояло высоко в зените, и жара была максимальной. Это было очень жестко. Несколько солдат попали в госпиталь из-за истощения и тепловых ударов. Мазари-Шариф один из самых жарких регионов в Афганистане. Через несколько недель ожидался пик жары, и все должно было еще больше осложниться. Военные медики из других подразделений называли нас идиотами, но они не понимали всей серьезности операции, которую мы должны были реализовать. Ротный часто говорил: "Подготовка к бою - это единственное, над чем мы имеем 100% контроль, и исход боя часто отражает нашу собственную тщательность и усердность".

В ночь перед тем, как мы выходили на операцию, разговоры за обеденным столом в палатке шли тише, чем обычно. Там царило особое настроение.

Полевой священник организовал богослужение, и присутствовали почти все. Каждому была предоставлена возможность принять причастие и получить благословение от священника. Я помню, как сидел и думал о своей семье и друзьях. Дедушка говорил перед отъездом, что мне не нужно рисковать понапрасну. Я должен помнить это.

Мы разговаривали с теми, кого знали лучше всего, и обменивались прощальными письмами. Эти письма содержат наши последние слова для родных и друзей, пожелания по поводу похорон, кто должен нести гроб, кто получит наше личное снаряжение и т.д. Также, мы писали последние пожелания для тех, с кем потеряли связь, или с кем хотели бы помириться. В любом случае, это то, что вы должны сделать, потому что вы готовы к тому, что что-то может пойти не так и нужно расставить все на свои места до того как станет слишком поздно.

Вы делаете это не для себя, а для тех, кто останется после вас. Лично для меня это был несложный процесс, так как у меня были только родственники. Это было гораздо сложнее тем, кто имел жену или сожителя, а может и детей. Для них цена ошибки и риска была намного больше. Они очень серьезно относились к опасности, и связанными с ней рисками.

Я уже написал завещание и оставил его у священника. В отряде мы обрили друг другу головы и заточили штыки. Теперь мы были готовы ко всему.

На следующий день мы вышли на марш. Когда машины выехали за ворота и миновали охранные посты, все оружие было заряжено и взведено, каждая машина подтвердила это. Остававшиеся солдаты желали нам удачи, когда машины проезжали через ворота.

Это была долгая поездка. Езда в составе военной колонны - это не то же, что поездка из Трондхейма в Осло. Даже короткие участки дороги могут занимать до нескольких дней.

Нашей первой целью было попасть на базу PRT (провинциальная восстановительная команда) Меймене на северо-западе Афганистана. Там была отправная точка для разведки местности. Мы искали место, где можно было построить ПОБ. Немецкие инженерные части под нашей защитой должны были возвести там передовую базу.

По пути в Меймене мы сделали остановку, чтобы водители могли размять ноги и попить воды. Здесь нас уведомили о возможных минах в придорожных канавах. Так получилось, что я там был единственным с саперной подготовкой и получил приказ обследовать место. После осмотра, я подтвердил, что обнаружил противопехотную мину.

Пока я возился с миной, по радио пришло сообщение от группы военных наблюдателей (MOT-команда), состоящей из спецназовцев KJK, что они вступили в ожесточенный бой с Талибаном, к западу от Меймене. Они сражались в соседней долине, куда мы собирались идти потом, по ходу операции. Перестрелка шла несколько часов. В Меймене мы встретили наших парней, вышедших из боя. Их машины выглядели, как швейцарский сыр и было чудо, что они еще на ходу.

Среди егерей KJK оказался Симен. Удивительно приятно было видеть его снова. Он был все еще под адреналином от боя, но его хорошо знакомый мне блеск в глазах сохранился.

На следующий день взвод должен был отправиться на разведку в район, где господствовал Талибан. Мы должны были найти подходящее место для размещения ПОБ. Все разведданные указывали на неизбежный бой.

С нами в караване двигались несколько грузовиков Scania, который могли держать скорость только 15-30 км\ч. В пути мы постоянно получали информацию о передвижениях талибов в этом районе и, наконец, пришло сообщение, которого мы ждали - талибы обнаружили нас.

В караване также была немецкая машина с офицерами из группы "Region Command North". У них явно не было большого опыта вождения по пересеченной местности. Практически сразу их машина проколола колесо. Заменив колесо, мы двинулись дальше. Немцы надеялись вернуться в Меймене к полудню, так как по карте расстояние было очень маленьким. Но теперь они могли просто забыть об этом - мы рассчитывали, что это займет больше суток.

После 8 часов езды по дороге, которая больше походила на тропу крупного рогатого скота, мы наконец-то прибыли в Кайзар. Удивительно, но тут начиналась асфальтированная дорога, проложенная китайской компанией. Здесь нас подстерегала новая проблема - перегрев машин. При температуре 40 градусов в тени, забитых пылью радиаторах, и сколько-нибудь приличной скорости машины быстро перегревались. Это заставляло нас тащиться в темпе улитки. Это все осложнило. Время всегда является фактором, который необходимо учитывать в Афганистане. Мы поняли, что по той дряной дороге из Меймене до Кайзара мы будем возвращаться в полной темноте, полностью полагаясь на ночную оптику и инфракрасные прожекторы. Наша команда была хорошо подготовлена и тренировалась для этого, но насчет других мы не были уверены. Предстояло скоро это узнать.

Последняя часть поездки была отмечена следами многочисленных дорожных работ. Было много готовых гравийных карьеров, но многие водопропускные трубы еще не были проложены. Некоторые канавы рыли прямо через дорогу, что вынуждало искать объезд.

Наконец мы добрались до места предполагаемого нахождения ПОБ. Немцы разложили свои инженерные инструменты, и начали замеры местности.

Мы же заняли оборону, оседлав доминирующие высоты в этом районе.

Продолжали поступать сообщения о передвижениях талибов. Последняя сводка сообщала, что к нам направляется отряд примерно в 150 человек. У нас было едва 50 человек, и мы сидели на дне долины. Помню, Руне Веннеберг шутил, что уж теперь-то врагов достаточно на нас всех. Я посмеялся, но четко осознавал серьезность ситуации. С нами не было БМП, так как было принято решение двигаться "налегке". Признаюсь, в тот момент больше всего на свете жаждал, чтобы наши БМП были с нами.

Темнота сгущалась, и мы смогли увидеть свет фар нескольких мотоциклов, который перемещались по горам. Местные говорили нам, что только талибы ездят по ночам на мотоциклах.

В наших порядках стало тихо-тихо, а часовые до предела обострили внимание. Единственным звуком был только шум от мотоциклов.

Те, кто был свободен от дежурства, очень быстро копали окопы. Старый пехотный принцип – сколько не копай, в бою окоп всегда кажется маленьким.

В рамках этой поездки отряд должен был провести учения - вызвать «медэвак». Дав по радио фиктивный код ранения солдата, мы вызывали из Меймене норвежский санитарный вертолет. «Медэвак» сопровождали вертолеты, вооруженные многоствольными пулеметами Гатлинга, для защиты санитарного вертолета при посадке и эвакуации раненых. Веннеберг увидел в этом прекрасную возможность сорвать разведку талибов. Он попросил вертолеты эскорта стрелять по склонам гор, где мигали огни мотоциклов, чтобы продемонстрировать им, как они уязвимы и что мы наблюдаем за ними.

Это было ошеломляющее светозвуковое шоу, когда полился "дождь" из снарядов со скорострельностью 3000 выстрелов в минуту.

Смысл сообщения был ясен - не пытайтесь что-либо предпринять. После того, как вертолеты улетели, мы развернули 81-мм минометы и начали превентивно обстреливать световыми минами район, где накануне был бой KJK с талибами. Это опять же был прямой намек противнику, что мы можем. Свет от мин был ослепительно белым, пугающим и освещал, наверное, всю долину.

Тем временем, инженерная разведка затягивалась. Вероятно, не только я начал проявлять нетерпение по отношению к немецким офицерам, и не только я считал, что надо бы немцам ускориться. Оставаться здесь - значит ждать атаки талибов.

Наконец, немцы закончили, и мы могли собираться обратно в Меймене. Было темно, и караван выдвинулся с выключенными фарами, чтобы не быть обнаруженным противником. Чтобы получить максимальный эффект от ночной оптики, нужно уметь регулировать яркость и фокусировку прибора, в соответствии с условиями местности и освещения. Если вы не умеете этого, то вы ничего не увидите. Как оказалось, немецкие офицеры не знали, как это делать.

Вскоре мы начали переезжать водопропускные трубы, которые видели при свете дня. Наши водители благополучно проехали, а немец - нет. Внезапно их машина легла в канаву. Это была полная остановка. Немцы и находившийся с ними норвежец, офицер связи, были выброшены из машины. На то, чтобы извлечь машины понадобилось несколько часов, в полной темноте, руководствуясь исключительно тем, что видно в ПНВ.

После нескольких часов копания и буксовки мы, наконец, вытащили эту машину. Нервы у всех были на пределе. Скорость движения колонны еще больше снизилась. Мы не могли рисковать новым транспортным средством, падающим в канаву. В течение нескольких недель должна была начаться крупная штурмовая операция, которая зависела от наличия всех машин в полном порядке.

Наконец, после долгой и тяжелой ночи мы вернулись в Меймене. Там мы сразу же начали готовить машины и снаряжение. Предстояло вернуться в район, где мы были на разведке, чтобы начать нашу атаку на деревню Гормах.

Через неделю, 12 мая 2008 года, мы были готовы. Отряд снова отправлялся в путешествие на запад в тот же район с немецкими инженерными частями. Немцы провели последние несколько дней, строя полевую базу под нашей защитой. Это была репетиция. Второй взвод, который не участвовал в разведке ПОБ, тоже прибыл и был в деле. Полная боевая группа норвежской роты была готова атаковать долину Гормах. Всего нас было около 160 человек, мужчин и женщин. Предстояло самое серьезное испытание в нашей военной службе. Вражеская группировка оценивалась в 200 человек. В течении следующей недели должно было быть решено, кто будет контролировать долину.

Вся ГБР собралась перед своим командующим подполковником Кьеллом Инге Беккеном и командиром роты майором Руне Веннебергом. Здесь находились солдаты из всех норвежских батальонов - танкового, санитарного, инженерного и службы поддержки. И, конечно же, ТМБН. Здесь также были шведские медики. Это был последний сбор перед атакой. Предварительно было проведено богослужение. Позади нас немцы начали разгружать морозильные контейнеры, предназначенных для трупов, чтобы они не начали быстро гнить на этой жаре. Я надеялся, что не попаду в такой контейнер.

Последний день, что я гулял по ПОБ-у, был неспокойным. Полевая база превратилась в песочницу, с мелкой песчаной пылью, висевшей в воздухе повсюду. Все мои вещи и все, что я носил, было забито этой пылью.

Подполковник Беккен выступил с речью в которой говорилось о серьезности предстоящей недели. Была высокая вероятность потерь. Предстояла встреча с врагом в бою. После речи Беккена Руне попросил нас всех поднять оружие. Все вместе мы стояли с винтовками и пулеметами в руках и смотрели на своих командиров. Веннеберг, после своей речи, сказал в заключении - "Теперь вы хищники, а талибы жертвы. В Вальхаллу!" Раздалось громкое "orhhhaaa!!!!" из сотен глоток. Распространившееся эхо, казалось, слышали аж в Гормахе. Мы повторили это три раза, каждый раз вскидывая оружие в воздух. Удивительно чувство распространилось по всему телу...

Изображение

Я стоял со 160 своими братьями, готовыми пожертвовать собой, чтобы достичь цели. Теперь мы должны были сокрушить врага и преследовать их за пределами долины. Полные уверенности и бравады, мы спустились к нашим машинам, чтобы встретить свою судьбу. Мы собрались в последнюю минуту около своих машин. Кимма был назначен стрелком-наводчиком в башню БМП. Крисс, Орья, Ханс, Темпон, Бирри и я стояли в круге, взяв другу друга за руки.

"Доверяйте друг другу и заботьтесь друг о друге. Вперед!" - таким было напутствие Крисса. Все закричали - "Да!" и мы разбежались по машинам, готовые к бою.

В качестве первой части атаки мы должны были войти на базар Гормаха и занять высоты к востоку от деревни. Слово «базар» часто используется в качестве дополнительного названия деревни с рынком. Там мы должны были устроиться на ночь, в ожидании приходы роты афганской армии (АНА). Затем, 13 мая мы должны были продолжить атаку на юг в направлении деревни под названием Катхун. Первый взвод займет высоты на западе, АНА - на востоке и второй взвод - на юге. С этих высот мы должны доминировать в районе и позволить афганской полиции совместно с немцами выстроить сеть контрольных пунктов. Это было обязательным условием для работы гражданских гуманитарных организаций с созданием большого числа медицинских поликлиник в деревнях, связанных с долиной. Когда враг будет разбит и все цели выполнены, то операция с нашей стороны будет закончена. Сколько времени это займет, мы не знали.

Колонна въехала в провинцию Бадгис. Первая деревня, в которую мы пришли, называлась Аб Гармак. По обе стороны дороги росли целые поля опиумного мака. Я впервые увидел вживую такое количество мака, еще и в розовом цветении. Орья сидел в турели пулемета и внимательно смотрел в своем секторе.

Вскоре мы вошли в долину Гормах и оказались недалеко от деревни. В нескольких сотнях метрах к северу от деревни лежали остатки советской крепости, которая была построена во время войны 1980-ых годов. Именно здесь ПОБ "Гормах" и будет построен шесть месяцев спустя.

Не было никакого сопротивления или боя.

Вся группа была собрана на высотах к западу от деревни. Каждый отряд получил свой сектор наблюдения. Вскоре после этого можно было увидеть солдат, копавших окопы на каждом горном пике. Много песка будет перенесено таким образом на следующей неделе.

Первая ночь была относительно тихой. Изредка до нас доносились звуки отдельных выстрелов, подтверждая, что район неспокойный. Уже было очевидно, что талибы ждут нас не на базаре Гормаха. Может быть, мы были слишком мощной и крупной силой для них? Так или иначе, мы сохраняли осторожность и бдительность.

Честно признаюсь, я ожидал большого удара от противника, но до следующей деревни на юге было еще много километров, так что многое могло случиться за это время.

13 мая мы начали двигаться на юг. АНА двигалась с фронта и начинала первой. Мы же двигались как бы со стороны "багажника", готовые среагировать, если что-то пойдет не так. По мере продвижения на юг, по радио поступали сообщения о передвижениях на мотоциклах в районе Катхун и усилившимся радиообмене противника. Я подумал, что вероятно вот тут что-то и произойдет, но нет. Единственные, кто стрелял, были мы. Наши силы делали предупредительные выстрелы по наблюдателям с холмов. Это была тактика превентивного давления на противника, чтобы тот не мог с высот составлять карту наших перемещений. Стрельба велась только по вооруженным наблюдателям. В конце концов, это могли быть и просто люди не в том месте, не в то время.

Пока что единственной проблемой во время операции была мучительная жара. 49 градусов в тени. Это воспринималось как дополнительное напряжение, особенно при ношении всей экипировки, которая у нас была. На каждой остановке колонны, мы бегом занимали господствующие высоты, чтобы не попасть под огонь противника. К счастью, мы очень хорошо тренировались в Меймене на жаре. Без этих адских тренировок у нас не было бы ни единого шанса.

Наконец, после долгого марша, мы добрались до Катхуна. Второй взвод встал на юге, а мы отправились на запад в холмы, выставив что-то вроде полусферы, перекрывая юго-запад, запад и северо-запад. В рамках операции мы постоянно были сосредоточены на занятии ключевых позиций, как только вставали, чтобы не давать врагу ни малейшего шанса.

В пути все время сообщалось о возможных нападениях противника, но ни одна из этих угроз не сбылась.

Моя команда теперь расположилась в небольшой долине меж двух холмов. Мое отделение занимало самый дальний на западе холм. Взводный взял БМП, отделение и сел на втором холме. Чуть южнее их расположилась команда снайперов, в самой высокой точке. В долине встала моя БМП с двумя минометными расчетами.

Теперь, имея максимум огневой мощи, мы начали окапываться, не забывая вести наблюдение вокруг. Как всегда, время было важным фактором. Еще не стемнело, а враг предпочитал атаковать в сумерках, чтобы иметь возможность скрыться в темноте.

Пале, я и Орья копали окоп под пулемет, чуть правее Бирри и Ханс копали окоп для себя. Крисс был в долине, обсуждая с взводным сектора огня и дальнейшие планы. Он вернулся через полчаса и сообщил новость. Талибы звонили начальнику ополчения Гормаха и сообщили, что нападут на нас из деревни Сари Сари и всех убьют. Это было что-то вроде около десятого сообщения такого рода за день, так что все мы воспринимали их уже с известной долей сарказма.

Мы даже немного посмеялись над этим всем, так как именно наш сектор выходил на эту деревню. В этот момент мы услышали звук громкого удара, сопровождаемый стаккато из пулемета. Мы обернулись и как завороженные уставились за россыпью "фонтанчиков" на позициях снайперов.

"Контакт, пехота!!!!" - заорал Пале, и мы все бросились в свои окопы. Практически сразу мы открыли плотный огонь на подавление из пулеметов. Высота, где стоял БМП взводного, тоже подверглась обстрелу. Реактивная граната из РПГ взорвалась метрах в пятнадцати перед БМП.

Взвод наконец-то был атакован.

Пока все это происходило, один из снайперов пробежал через разрывы, схватил МГ и открыл из него огонь. Вскоре после этого БМП взводного начала стрелять из 30-мм пушки, активно подавляя огневые точки противника. Расчеты минометов в долине подготовили свои орудия и сделали первый залп. Две мины пронеслись прямо над нашими головами и упали севернее вражеских позиций метров на 50.

Получив жесткий и прямой удар, противник начал оттягиваться к краю горного хребта, к обратному скату. Мы все еще наблюдали их. Чтобы у отделения не было проблем с боеприпасами, Орья дважды сбегал в долину за ними. Дважды вниз и вверх по склону, тяжело груженый цинками с патронами. Это было очень круто. Теперь он лежал в окопе полностью измученный, но выполнивший свой долг перед командой.

Уже начало темнеть, и мы хорошо видели двух мужчин внизу с фонариками. Они не знали, что мы видим их. Я прицелился в один из фонариков и несколько раз выстрелил, каждый раз внося поправки. Вдруг свет погас. Я повернулся и крикнул Хансу: "Я попал???"

Ханс высунул голову из окопа и крикнул - "Возможно!!! Я видел, как он упал!" Несколько секунд спустя минометчики накрыли эту позицию огнем и стало уже неважно попал я или нет.

Стало тихо. Только небольшие отсветы фонариков на горной гряде вдалеке напоминали о враге.

Уровень адреналина был на пике. Я и Пале были в экстазе от своего крещения. Орья лежал на животе, время от времени наклоняясь из стороны в сторону, внимательно наблюдая и докладывая по рации обстановку.

Всю ночь мы бодрствовали в ожидании новых атак. Но в ту ночь не было ни сна, ни врага.

На следующий день второй взвод был атакован талибами на мотоциклах. В этот день наша группа получила второе место в приоритете по авиационной поддержки на всей территории Афганистана. В течение этого дня в небе беспрерывно дежурили бомбардировщики, имея в приоритете только наши заявки.

Это, конечно же, было использовано для уничтожения противника. У нас было полное превосходство в огневой мощи. Кроме того, мы владели и тактическим превосходством, оседлав господствующие высоты. Так, в течение двух дней противник понес большие потери и никак не повлиял на нас или наши намерения. Дорога была открыта для атаки на деревню Яр-эс-Сиах.

Из Катхуна на юг в Яр-эс-Сиах шла главная дорога. По нашей информации, противник установил мощные самодельные взрывные устройства (СВУ) вдоль этой дороги. План состоял в том, чтобы разминировать дорогу и расчистить весь юг с помощью саперных инженеров, под прикрытием пехоты. За этим все следовала АНА под руководством американских советников.

Самая неблагодарная работа ложилась на плечи саперов. Работать предстояло на жаре и полотне длиной почти в милю, вдоль дороги.

Кусок за куском земли они должны были привести нас к Яр-эс-Сиаху, главному городу врага в этом районе. Учитывая, что саперы были на острие атаки, они были в очень уязвимом положении. Я их очень уважал.

После долгого дня мы подошли к Яс-эс-Сиаху. Из деревни сбежало много народу, и никто не хотел воевать с нами. Группа сразу же заняла горный хребет к северо-западу от деревни. К югу от нас была горная цепь Гиндукуша, создавая непроницаемый барьер на юг.

Противник отступил и искал укрытие в горах.

Везде рос опиумный мак. Было странно, что нам предписывалось быть аккуратными с этими полями - иначе у местных фермеров просто не было бы денег пережить зиму. Насколько я знал, опиум, произведенный на этих полях, вполне мог оказаться в Норвегии как героин.

Остаток дня был использован для копания новых окопов и наблюдения за движением в секторах.

Прошло почти три дня с тех пор, как я спал в последний раз, и я действительно начал это замечать. Адреналин после боя 13 мая спал, и это оказалось очень энергозатратно, сильнее, чем я ожидал. Я ел энергетические батончики и пил огромное количество Red Bull, чтобы не уснуть. То же самое делала вся группа. Мы распределили посты и часовых, чтобы можно было хоть как-то спать. Вышло по три часа днем и три часа ночью, чтобы мы могли решать все наши задачи. Такого сна не так-то много для отдыха.

16 мая мы снова увидели противника. Как и ожидалось, они искали убежище в более высоких горах к югу и четверо мужчин отважились взглянуть на нас поближе.

Это была их судьба.

Едва они перевалили через хребет, за ними уже наблюдало одиннадцать человек, через мощные бинокли. Мы могли видеть все детали, включая автоматы, висевшие у них на плечах.

Были подогнаны пять БМП, установлены четыре 81-мм миномета.

Первым же мощным залпом было накрытие, и противник исчез во вспышках разрывов и трассерах 30-мм пушек. Все четверо были убиты на месте.

В третий раз мы нанесли врагу потери, не дав ему возможность что-либо сделать с нами. Это был последний раз, когда мы увидели врага на этой операции. 200 "духов", которые должны были быть в долине, найти просто не удалось. Видимо, наша агрессивность и постоянное давление напугали их.

В заключение, 17 мая мы предприняли пеший рейд в направление самой южной деревни в долине Азернак, где ранее никогда не ступала нога западных солдат.

Это было особенное 17 мая. До начала атаки по радио зазвучал гимн Норвегии, каждый человек встал и пел его. Когда песня закончилась, мы облачились в нашу экипировку и вышли к Азернаку.

Это был самый жаркий день во всей операции. Каждый человек нес дополнительную упаковку воды и боеприпасы. До этой деревни невозможно было добраться на транспортных средствах, но саперы подрывали любые препятствия на нашем пути, буквально сдувая их. Пехота окружила кишлак и выслала небольшой патруль, чтобы выяснить, нет ли противника. Но там были только женщины, дети и старики. Как мы и ожидали, мужчины сбежали, завидев нас издали.

Как и все поселения в этом районе, кишлак был окружен опиумными посадками. Было совершенно очевидно, за счет чего здесь выживают люди.

Врага не было. Мы достигли конца долины и враждебная активность или была подавлена или полностью отсутствовала.

Теперь можно было начать с того, чтобы в район вошли немцы и начали строить контрольно-пропускные пункты для полиции и казармы.

К сожалению, этого не случилось. По политическим причинам, немецким солдатам не было разрешено войти в Западный Афганистан. Это означало, что гражданские гуманитарные организации не получили защиту в которой нуждались в долгосрочной перспективе, чтобы управлять раздачей гуманитарной помощи, чтобы осуществлять медицинскую и иную помощь местному населению. С военной точки зрения операция имела успех, но стратегически была проведена впустую, потому что никто не пришел и не завоевал доверие местных жителей, принеся заметное улучшение в их жизнь.

Мы ничего не могли с этим поделать и через два дня нас вывели из этого района и отправили домой в Меймене. Мы сделали свою работу.

Остальная часть командировки прошла без особого драматизма. Крисс как-то сказал мне, что он собирается демобилизоваться после завершения этой миссии. В связи с этим, Руне спрашивал, не интересно ли мне занять его место. Я не раздумывал долго и тепло поблагодарил за это. Это было огромное заявление о доверии.

В середине июля 2008 года я наконец-то смог встать на норвежскую землю. Теперь я с нетерпением мог приступить к обучению на пост командира отделения.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 08 фев 2019, 09:14 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое!


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 03 май 2019, 23:28 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 7. Новая должность.

После хорошего и необходимого всем нам отпуска рота наконец смогла снова встретится в Рене осенью 2008 года. Воссоединение всегда было приятным. Мы обменивались веселыми отпускными историями. Мы даже создали традицию выбора лучшей истории. Призом были простые аплодисменты, но этого было более чем достаточно.

Летом я много думал об ответственности, которая ждала меня как командира отделения. Крисс был для меня хорошим примером для подражания и многому научил за последний год. Я был полностью осведомлен о позиции, которую должен был занять. Было приятно узнать, что большая часть отделения была со мной снова. К сожалению, Пале решил уйти, когда мы вернулись из Афганистана, но взамен я взял к себе Грегера. Он начинал со мной в 2006 году и был опытным солдатом, которого я очень уважал.

Тренировки продолжались всю осень, в том же стиле, что и раньше. Не было смысла менять то, что уже работало. С чувством уверенности в себе после операций в Афганистане, мы продолжали усердно тренироваться. Мы никогда не могли позволить себе быть довольными нашим собственным стандартом обучения.

В тоже время я знакомился с новыми аспектами своей работы как лидера команды. Раньше я только выполнял приказы, теперь я должен был получать приказы от офицеров, учитывать возможности отделения и руководить своими ребятами. Теперь я тратил больше времени на общение и координацию с другими отделениями, нежели на стрельбу или физкультуру, как раньше. Это была роль, в которой мне надо было развиваться, чтобы я мог считать себя равным среди лучших.

Когда наша рота была дома, танковый эскадрон ТМБН перенял эстафету у нас и отправился в Афганистан, став частью PRT Меймане. Первый эскадрон должен был находиться там с июля по октябрь 2008. Их менял 5-й эскадрон поддержки ТМБН с октября по декабрь. Потом шел Мек3 с января по июнь 2009 года. Это означало, что у моего родного Мек4 не было конкретных заданий в течение следующего года. Это то, что можно назвать "годом отдыха". Все это время мы будем проводить в Норвегии различные учения и тренировки. Мы знали, что следующая поездка может наступить, когда мы меньше всего это будем ожидать. Всегда надо быть готовым, когда загремит набат.

Осень прошла быстро, и зима снова пришла в Рене. К учениям зимой я так и не привык, это было самое жесткое время для меня. Единственным преимуществом, после бесчисленных тренировок в холодную погоду, был опыт. Нет ничего постыдного в том, чтобы делиться в холодную погоду с товарищем спальным мешком или заботиться друг о друге. Для многих зима является большим испытанием. Лично я могу обойтись без мифов о том, что все норвежцы рождаются с лыжами на ногах. Все больше и больше солдат приходят в Вооруженные силы, которые никогда раньше не катались на лыжах. К счастью, в нашей роте не беспокоились об этой проблеме. В любом случае, мы использовали только снегоступы.

Незадолго до Рождества наш взводный командир должен был уйти. Как правило, офицеры не сидят больше двух лет на одной и той же должности, постоянно поднимаясь по карьерной лестнице. Наш командир руководил нами 2.5 года, специально попросив об этом командование. Его уход был грустным событием для нас. Он многому научил нас, создав себе репутацию строгого, но справедливого командира, всегда сосредоточенного на деталях и поступающего правильно. Теперь он ушел. Новый взводный не был новичком, долгое время служил в ТМБН.

В то время как рота все больше и больше тренировалась, мы внимательно следили за развитием событий в Афганистане. Норвежские подразделения, действовавшие в районе Меймане, стали замечать рост активности противника. Норвежцев атаковали все чаще и чаще. Долину Гормах, где мы прошлой весной провели свою сокрушительную атаку, талибы снова взяли под свой контроль. Маленькие военные наблюдательные команды (ВНК) и небольшой пехотный отряд PRT Меймене постоянно вступали в бой с противников, по мере их продвижения в этом районе. Такое развитие событий беспокоило меня. Боевые действия раньше велись только в Южном и Восточном Афганистане, а теперь они начали распространяться и на север.

К счастью, норвежские войска пока контролировали обстановку, без потерь, за исключением незначительных травм солдат. Все это мотивировало нас тренироваться усерднее.

Весной 2009 года мы вернулись в Рену. После долгой зимы с утомительными тренировками в глубоком снегу, мы снова легко могли передвигаться по лесу. Ни для кого не секрет, что тренироваться лучше в теплую погоду. В мое отделение пришли два новых человека. Им пришлось приложить огромные усилия, чтобы догнать остальных. Это очень важный принцип в роте - никогда не допускать закрепления негативной культуры ветеранов.

17 мая в Норвегии отмечают день конституции и независимости.

Последние несколько лет я отмечал 17 мая в Осло и народные гуляния, связанные с этим праздником, проходили просто потрясающе. Мы одевали нашу лучшую парадную военную форму. Она черного цвета, с серебряными пуговицами, высоким воротником, белыми перчатками и черными лакированными туфлями. Как правило, мы садились в кафе с местами на свежем воздухе и наслаждались этим днем. В этом году в гости приехал Симен. Он носил форму Военно-Морского Флота, но мы не подначивали его на этот счет. Симен только что окончил командный курс и его последняя часть проводилась в Осло. Было приятно снова встретиться с ним. Теперь Симен, Фред и я наверстывали упущенное. При расставании, мы договорились, что мы должны встретиться летом, во время отпуска.

Лето наступило очень быстро и, после двух замечательных недель на песчаном пляже, мы, расставаясь, договорились повторить это в следующем году. Симен знал, что в 2010 году его отправят в новую командировку в Афганистан.

1 августа 2009 года я получил звание фенрика (второй лейтенант, младшее офицерское звание в армии Норвегии).

Нам была поставлена задача протестировать новое снаряжение для Вооруженных сил. Мы стали активно и часто тренироваться с высокотехнологичными устройствами, висящими на теле. Это оборудование облегчало навигацию на поле боя и позволяло контролировать местоположение солдат. Днем и ночью мы отрабатывали различные сценарии и миссии с этим новым оборудованием. Это оказалось в новинку для нас.

Однажды Руне собрал нас вокруг себя и сообщил, что есть новости. Мы стояли и смотрели на его улыбку и вдруг все поняли.

"Вы хотите это услышать?". Также как и три года назад мы все заорали "Да!!!!!". Руне рассмеялся и сообщил, что через 4 недели рота собирается в аэропорту Гардермуэна и мы летим в Меймане. Еще раз радостные крики раскатились по лесам Рены.

В этот раз мы должны были создать пехотную группу, которая будет частью Рабочей Группы (РГ) в PRT-14. РГ была боевой единицей, состоящей из сокращенной пехотной роты - три отделения пехотинцев, отделение БМП, отделение саперов, отделение К9 и отделение снайперов. Плюс отделение управления и командования. В общей сложности 50 человек

Это была приятная новость. Мы уже полтора года провели на тренировках в Норвегии. Наконец, снова настала наша очередь внести свой вклад.
Первоначально, пехотный отряд должен был быть создан на основе людей из Королевской Гвардии Его Величества. К сожалению, у них было мало времени на подготовку и они не были готовы к этой командировке. Гвардейцы были хорошими людьми, но они не могли пока достичь уровня подготовки, необходимого для международных операций, особенно в Афганистане. Так как батальон "Телемарк" это лучшая сила быстрого реагирования в Норвегии, то миссия была передана нам.

Пока Мек4 будет в Афганистане, гвардейцы придут на наше место и продолжат тренироваться у нас и по нашим программам. Затем, они получат возможность поехать в Афганистан как часть ТМБН. Позднее они стали очень важным резервом для нашего подразделения в международных операциях.

Нашей первой задачей было собрать взвод, который отправиться первым. По плану рота должна была собраться полностью в течение 9 месяцев, но из-за экстренного уведомления, мы смогли собрать только наиболее опытных гренадеров и командиров в первом взводе. Я должен был возглавить одно из отделений в этом взводе. Мне хотелось сохранить свою старую команду, но в каждом отделении должны были быть водители, стрелки и санитары, поэтому Темпону пришлось перейти в третье отделение, где не хватало водителя. Я смог оставить Ханса, Бирри, Кимма и Грегера. Новичками стали Рибе, Нико и Небби, с которыми я работал в роте в 2007 году. В среднем, возраст солдат был около 27 лет, у меня была сильная команда, в которой были одни из самых лучших и опытных солдат батальона. Это просто мечта любого командира отделения. Другие отделения также были укомплектованы одинаково опытными и сильными солдатами. С этим людьми мы могли многого добиться.

Теперь мы должны были использовать последние несколько недель, чтобы провести слаживание с остальными силами РГ. К моему восхищению, РГ по прежнему вел майор Руне Веннеберг.

Теперь мы точно знали, что столкнемся с еще более крупными и агрессивными группами противника, чем раньше и теперь у нас будет значительно меньше огневой мощи и ресурсов в виде поддержки авиации, чем в прошлый раз. Все готовились к худшему.

12 декабря 2009 года я спустился с трапа белого самолета в Меймане. Самолет, кстати, был тот же самый, что и в мою самую первую поездку.

Лагерь был таким же, каким я его запомнил в 2008 году. Тонкий слой снега покрывал землю, а холодный ветер задувал во все щели.

Теперь надо было просто собрать свое снаряжение и как можно быстрее приготовиться к бою.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 05 май 2019, 23:47 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 8. Готов к бою

Провинциальная группа восстановления (PRT)

«Норвежские силы стабилизации, провинциальная восстановительная команда Меймене (PRT MEY), расположены в городе Меймене. PRT имеет всю провинцию Фарьяб, включая район Гормах, в качестве рабочей зоны. Основной задачей группы является поддержка афганской армии и афганских полицейских сил в борьбе с противником. Это делается с помощью реализации партнерской программы, которая подразумевает, что PRT планирует, координирует и выполняет операции вместе с Афганской армией и полицией. Такие совместные операции обеспечивают безопасность в регионе, что является необходимым условием для того, чтобы гражданская часть сил стабилизации получила возможность для реализации гуманитарных программ. Кроме того, PRT поддерживает местные органы власти в развитии провинции".

- полковник Кнут Фредхайм, начальник PRT 14


Спустя две недели в Афганистане мы уже выполнили несколько миссий.

Я только что вернулся с короткого полевого выезда и отдыхал, лежа на двухъярусной кровати в лагере Меймене. Всегда приятно после выезда лежать на чистом постельном белье, с подушкой и одеялом. Это маленький кусочек роскоши, позволяющий чувствовать себя как дома в Норвегии, после полевого выезда.

Несколько дней назад мы были в долине Гормах. Там случился очень жесткий огневой контакт, практически лицом к лицу. Одна наша машина сгорела, другая была расстреляна в решето. Мы были в считанных сантиметрах от серьезных потерь. В этот раз нам повезло. Мы остались и сражались до тех пора, пока противник не отступил и мы смогли вернуть на ПОБ.

Все выезды теперь тщательно готовились. Водители внимательно осматривали свои машины, искали повреждения и неисправности. Механики работали днем и ночью, чтобы машины были исправны. Стрелки постоянно разбирали и чистили тяжелое турельное оружие. Каждый гренадер чистил и следил за личным оружием, магазинами, боеприпасами и экипировкой. Ничто не могло быть оставлено на волю случая.

Я лежал на кровати, когда по громкой связи было передано: «Чарли 91 пройти на КП! Чарли 91 пройти на КП!». Мы все поняли, что это означает.

Командир РГ Руне Веннеберг был вызван к руководителю PRT для получения приказа на миссию. Днем ранее шеф PRT ездил в деревню к северу от Меймене для встречи со старейшинами. Деревня называлась Ата Хан Хваджа и находилась в Ширин Тагаб в провинции Фарьяб. Поездка прошла мирно и без проблем, совещание со старейшинами по поводу их нужд прошло по плану. Когда PRT покинула деревню, на их колонну напали талибы, обстреляв из гранатометов и пулеметов.

Эскорт колонны отразил нападение, а затем разорвал контакт, выйдя из боя и вернувшись в Меймене. Выяснилось, что местный полевой командир организовал нападение, чтобы показать местным, кто здесь хозяин. Если бы местные жители увидели, что PRT не может себя защитить и что талибы могут их прогнать, когда хотят, то это поставило бы под удар репутацию и миссию PRT во всем Фарьябе. Босс PRT должен был найти решение. Здесь он обратился к одному из самых своих острых аргументов – РГ.

Наши БМП еще не все были на ходу, хоть их экипажи предпринимали все усилия, чтобы поставить их в строй. Все, что у нас было - это колесные машины с 12.7 мм пулеметами и ручные 84 мм гранатометы. У нас также не было авианаводчиков, которые могли бы навести бомбардировщики. Тем не менее, мы делали все возможное, чтобы решать поставленные задачи. У солдат роты был большой опыт, и у нас не было традиции жаловаться на обстоятельства.

Я попытался заснуть. Это было не так-то легко, когда ты знаешь, что твой командир в данный момент получает боевой приказ, напрямую затрагивающий персонал РГ. Пока не было вызова, я старался отдохнуть.

Раздался сигнал тревоги для солдат РГ. Он означал, что все отделения из РГ должны собраться в комнате для брифинга. Слышать этот сигнал – особое чувство. Вы еще ничего не знаете, но уже взбудоражены. Адреналин вкачивается в тело. Концентрация становится невероятной. Теперь просто наденьте униформу и соберите своих парней.

В коридоре стоял Грегер. Он уже отослал пару парней, чтобы проверить, не застрял ли кто-то на улице или в интернет-палатке. Никогда не следует тратить больше времени, чем необходимо.

Все были на своих местах. Когда люди садились, каждый командир отделения считал их и потом докладывал командиру взвода. Взводные, в свою очередь, докладывали командиру РГ. Наконец, все собрались и брифинг начался.

Нас ознакомили с ситуацией, о том, что произошло днем ранее и о нашей миссии на завтра.

На рассвете мы должны были подойти к деревне, из которой накануне выгнали группу PRT. Солдаты должны были занять господствующие высоты над деревней. Под нашей защитой командир PRT снова встречался со старейшинами. После, мы должны были сопровождать босса в Меймане. Если бы по пути на нас нападали партизаны, то мы должны были разбить их и взять область под свой контроль. Операцию поддерживали афганские полицейские.

Наиболее опасным сценарием было нападение на нашу колонну группы противника из 10-15 человек, вооруженных пулеметами и гранатометами. Другой вариант предполагал серию небольших нападений и обстрелов, когда мы будем уходить, плюс СВУ на дороге.

Расписание составлено, план кристально ясен. Командир PRT был взбешен, и мы собирались забрать под свой контроль деревню и показать всем, кто босс в долине. Теперь надо было просто заточить штыки, потому что мы запросто могли вступить в бой в застройке.

Ребята начали по новой проверять свое снаряжение. На самом деле, все оборудование давно подготовлено, но всегда нужно проверять. Одна из мантр роты гласит: «Лучше живой параноик, чем наивный и мертвый».

Я занимался визуализацией ситуаций, которые могут возникнуть, как я делал это на тренировках в Норвегии. Для меня это важно.

Один из сценариев представляет группы людей, которые стреляют в нас. Ты представляешь себя от третьего лица и думаешь, как реагировать – занять позицию, открыть огонь и затем, возможно, вбить штык во врага во время ближнего боя.

Среди врагов также можно увидеть гражданских людей. Необходимо остановить огонь, чтобы не причинить вред ни в чем не повинным людям.

Все модели и сценарии действий продумываются и проживаются в голове. Это как войти в транс. Некоторым нравится это делать, лежа в постели. Я лично это делаю, когда работаю с каким-то предметом или занимаюсь спортом.

Дело в том, что каждый делает это и поэтому мысленно готов к чему-то, когда это должно произойти физически. Можно сравнить его с прыгуном с трамплина, который визуализирует свой прыжок перед тем, как его выполнить.

Все эти сценарии для обычного человека подобны кошмару, но для меня это нормальная тренировка ума. Это абсолютно необходимо для успеха. Если вы не представляете себе подобных ситуаций, то когда вы с ними встретитесь, то будете совершенно не готовы.

Последнее, что мы делали перед выездом – это готовились к худшему. Большинство брали телефон и звонили домой, чтобы услышать тех, кто дорог. Никто никогда не прощается с близкими в ходе этого разговора, но, если бы произошел несчастный случай или кто-то был бы убит в бою, то было бы хорошо поговорить с родными в последний раз.

Важно было также поспать как можно больше. Было озвучено время утреннего подъема, и ребята скрылись в своих палатках. Я вошел в свою палатку. Немного странно, но мы показывали друг другу свои «предсмертные» письма. Все знали о серьезности предстоящей поездки, но юмор – это отличный защитный механизм, чтобы справиться с реальностью. Мне всегда было не по себе в те дни и часы, что предшествовали опасному заданию. Я все еще чувствую неприятное и беспокойное чувство, когда пишу об этом в ретроспективе – жжение в животе и слабый аппетит. У некоторых из моих однополчан абсолютно такое же чувство. Отличный рецепт для того, чтобы лечь спать.

Я долго лежал и смотрел в потолок. Воображение и мысли готовили к завтрашнему дню. Больше всего я боялся сделать неправильный выбор и сделать ошибку, которая скажется на отделении. Мысли о ранении, которое сделает меня инвалидом или прикует к креслу, намного хуже, чем страх смерти. Если вы погибли, то, по крайней мере, удостоены военных похорон и ваше имя выбито на мемориальной доске. Как ни романтично это звучало, для солдата это важно. А если вы сидите в инвалидной коляске, то вы рискуете быть забытым. Армия больше не нуждается в вас, и вы чувствуете, что становитесь обузой для родных.

Не в последнюю очередь я думал о своих бабушке и дедушке. Я очень быстро уехал в Афганистан и не смог провести с ними Рождество, и не стал им говорить, куда еду, чтобы они не волновались. Но мне все же удалось позвонить деду, в канун Рождества, и поздравить его с днем рождения. Ему было 85 и, к сожалению, он был очень болен. В последние годы у него несколько раз случались сердечные приступы и остановки сердца…

Я знал, что ему недолго осталось жить, но если бы это было его последнее Рождество, по крайне мере, ему не пришлось бы беспокоиться обо мне. В ту ночь, что я вернулся с операции, я позвонил деду. Мы убили нескольких партизан и чудом никого не потеряли из своих. Тем не менее, мне стало легче, когда я услышал слабый голос деда. Он боролся изо всех своих сил, чтобы что-то сказать мне, а у меня в глазах были падающие враги и звуки выстрелов в ушах. Мне было тяжело, что этой ночью, он был один в своей комнате в доме престарелых. К счастью, он смог сказать мне, что папа навещал его днем. Я слышал, что ему утомительно говорить, поэтому я старался быть максимально кратким. Он расспрашивал меня о моих делах и не собираюсь ли я снова в Афганистан. Это его очень беспокоило. Было неприятно лгать ему.

Учитывая, что это могло быть в последний раз, когда я разговаривал с ним, я воспользовался возможностью, чтобы сказать ему, как я счастлив с ним был и что скоро буду в гостях. Потом я услышал возглас деда. Я почувствовал комок в горле, и собрался, чтобы не сломаться перед другими солдатами в телефонной палатке.

Это был первый и единственный раз за 26 лет, когда мне сказали, что меня любят и поддерживают.

Именно совет деда два года назад несколько раз помог мне. Не рисковать и не поднимать лишний раз голову. Вот так. Хотя, я должен признать, что несколько раз проигнорировал его, но ситуация требовала этого.

Бабушка в последние годы жизни сошла с ума (болезнь Альцгеймера), и с ней было трудно общаться. Ей сделали операцию на желудке, из-за рака, и она изо всех сил пыталась усвоить пищу. Поэтому она ужасно похудела в последние годы. Но, не смотря слабоумие и болезнь, она всегда была в хорошем настроении. Она знала, что сойдет с ума задолго до того, как это произошло на самом деле, и всегда говорила нам: «Когда это произойдет, смейтесь надо мной, а не я над вами».

Для меня Рождество всегда было временем, когда семьи собирались вместе. За редким исключением, я всегда отмечал Рождество с бабушкой и дедушкой. Празднование Рождества и Нового года в окопе или бег под пулями было всегда необычно, независимо от того, сколько я тренировался и готовился.

С этими мыслями, гудящими в моей голове, мне, наконец, удалось заснуть.

Через несколько часов я проснулся по сигналу будильника. Я сразу почувствовал учащенное сердцебиение и быстро встал на ноги. Обычно, я мог еще лежать в течение получаса, прежде чем слезал с койки. Но не сегодня. Это чувство можно сравнить с первым днем в школе или важным собеседованием, которое может изменить жизнь.

Тело наполнено силой и двигается немного быстрее обычного. Подсознание приготовило его к бою. Слабость в животе еще присутствовала.

Я проверил свое отделение. Ребята уже встали. Этим утром не было ни одного уставшего лица, сколько бы ни спал каждый из нас. У туалета стояла очередь. Здесь речь идет о максимальном опустошении организма. Одной из самых распространенных реакций, которые могут быть с вами в бою, это очистка организма от «стула» и мочи. Это то, что у нас общего с животными, которые часто убирают ненужные потребители энергии, такие как «стул» и моча, в ситуациях, угрожающих жизни. Случись что, животное может сконцентрировать всю энергию на борьбе или бегстве.

Мы же называли это просто «боевой хренью». Я ждал своей очереди, пока ощущал запах от других, кто воспользовался туалетом до меня.

После умывания и чистки зубов я вернулся в комнату, чтобы надеть форму.

Я позволил себе намек на суеверие – что бы я не делал, в правом кармане брюк всегда должна была лежать пуля. Это моя личная «кроличья лапка». В нагрудном кармане у меня также всегда лежал камешек, подаренный мамой перед предыдущей поездкой в Афганистан. Мама утверждала, что он заговорен и сможет остановить кровь, если я буду ранен. Я обещал, что всегда буду носить его.

Некоторые парни также разработали свои суеверные ритуалы. Это могло быть что угодно – от удара кулаком по лицу до отъезда из лагеря, до порядка в котором надевалась форма и экипировка. Старая поговорка гласит, что «в окопах нет атеистов». Я могу подписаться под этим.

В столовой, как обычно, было много хорошей еды. Яйца и бекон, фрукты типа дыни, сливы, клубники и многое другое. Сотрудники кухни смогли организовать для нас праздничный завтрак. Мы это очень ценили.

Аппетита не было, но я знал, что должен наестся как можно больше. Отказ от еды в таких условиях был полностью устаревшей мерой. Неизвестно когда будет следующий прием.

Беседа за столом шла иначе, чем обычно. Некоторые не видят разницы, в то время как другие говорят больше, чем обычно, или наоборот молчат, мрачнея на глазах. Я оставил еду и пошел в гараж.

Когда я подошел к своей машине, то работа была в самом разгаре – уже установили .50 пулемет. Водитель завел двигатель и производил окончательную проверку. Майор Веннеберг был на совещании с командиром PRT, получая последние приказы.

Когда члены РГ закончили завтрак, собрали экипировку, завели машины, мы построились в колонну, сгруппированную внутри лагеря PRT.

Мы стояли вокруг своих машин, ожидая, пока придет командир и даст последние указания, прежде чем мы выкатимся из лагерных ворот. Этот момент используется, чтобы сделать групповые командные снимки перед операцией. Эти фотографии сохранятся в нашей памяти, если кто-то погибнет.

Я, Бирри, Небби и наш переводчик сфотографировались вместе. Двигатели машин в ряду шумели оглушительно, а выхлопные газы садились на открытую кожу вместе с утренним солнцем.

Вернулся майор Руне Веннеберг. Мы собрались вокруг него. Руне кратко информировал о плане, а затем сказал – «Делайте так, как тренировались, доверяйте себе, своим товарищам и поддайте газу! Помните – вы хищники, а талибы - жертвы! В Вальхаллу! В Вальхаллу! В Вальхаллу!»

Каждый раз, когда он это выкрикивал, мы кричали в ответ – «Oraaah!!! Oraaah!!! Oraaah!!!». Рев отряда бушевал по всему лагерю. Легко было представить себя где-то в средневековые времена, где воины собирались, доставали свои мечи и готовились к бою. Неприятное чувство в желудке сразу исчезло. Все беспокойство и страх смерти сменились уверенностью в себе. Никто не мог нас победить. Те, кто попытаются, найдут свою смерть. Теперь мы были готовы пойти в бой, и что бы не случилось – так тому и быть.

Какое-то время мы сидим в наших машинах, заряжая оружие, ждем, пока колонна вытянется, выезжая из лагеря. Здесь используется старинная команда «сидеть», которая идет с тех времен, когда солдаты сидели на лошадях. Готовность к бою максимальная. Теперь вся подготовка завершена и ситуация больше не под нашим контролем. Ждем боя с врагом.

Я пожелал своей команде удачи, и мы тронулись на север. К врагу.


Последний раз редактировалось Bjorn 11 фев 2020, 16:59, всего редактировалось 1 раз.

Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 11 фев 2020, 16:57 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 9. Контакт!

Небби, мой стрелок за турелью с тяжелым пулеметом , открыл огонь по возвышенности к северу от машины. В этот момент вокруг нас «бегали» пылевые фонтанчики от вражеских выстрелов. Я передал по рации: «Отделение 2, контакт с пехотой, конец связи!» и заорал Небби, что мне нужны координаты противника. Сквозь грохот коротких очередей , Небби отрывисто сообщил: «направление на север …. на середине хребта …. залегла пехота». Я передаю эти данные и уведомляю Рибе, что собираюсь выйти. Из машины я ничего не вижу, надо выйти, чтобы получить обзор.

Соседняя машина, где сидят Грегер, Кимма, Бирри и Нико, встала рядом и тоже открыла огонь по позициям врага. Эти секунды часто определяют, кто будет жить, а кто умрет. Мы должны вернуть инициативу. Этот бой должен быть выигран. Получив доклад от отделения, я выхожу из машины и сажусь на колено за ней. Ребята тоже выходят и занимают позиции. Фонтанчики выстрелов начали приближаться к моей машине. Необходимо срочно менять позицию, пока по нам не пристрелялись, особенно по мне, стоящему снаружи.

В этот момент мой «замок» Грегер выскочил из машины и побежал ко мне для обсуждения с глазу на глаз. Я видел, как цепочка разрывов от пуль бежала за ним. По нам стреляют с нескольких сторон. Выхожу в эфир и докладываю, что огонь ведется с нескольких позиций: с севера, северо-востока и востока. Оглядываюсь и замечаю, что мы стоим на ровной поверхности, без каких-либо укрытый, кроме канавы, глубиной 15 см и шириной 40 см. Наши машины так или иначе двигались и меняли положение, чтобы стать более сложной целью. Но где же остальная часть отряда? Присмотревшись, заметил, что остальные поднялись на хребет к западу от меня. В эфире несколько докладов от других отделений, что они под обстрелом с запада и севера. Мы под огнем со всех сторон, кроме юга.

Вокруг просто хаос вспышек выстрелов. На хребте к западу пехота и отделение снайперов начали окапываться. Каждый сантиметр в землю может определить разницу между жизнью и смертью. Они попеременно то копали, то стреляли.

Моя команда все еще стоит и пытается определить местонахождение врага. А, между тем, одна из первых вещей, которые нам вбивают на тренировках дома – это не стоять на месте дольше трех секунд. Старая пехотная мудрость, которой уже лет сто.

Мы можем определить несколько вражеских позиций, но у нас очень мало оружия дальнего действия, чтобы подавить их. Нужно расставить приоритеты.

Изображение
Снайперская команда РГ ведет огонь по врагу, 31 декабря 2009 года

Я снова включаю рацию и координирую свои действия со снайперами и первым отделением, чтобы усилить огонь по противнику на севере. Моя команда должна была сосредоточиться на противнике с востока. Третье отделение, выйдя из миссии по сопровождению, также заходила справа, стреляя вместе с нами на подавление по позициям врага на востоке.

Это не похоже не компьютерную игру, где вы ясно видите противника и четко поражаете его. Враг появляется на несколько секунд, когда видно вспышки его выстрелов и затем он появляется уже совершенно в другом месте. И найти его сложно.

Как командиров отделений нас учат искать решение на месте и затем рекомендовать его комвзвода или комроты. Мой доклад и понимание ситуации являются основой для решений командира. В этом случае, моей рекомендацией было оттянуться на юг, на несколько сотен метров, развернуться и резко атаковать позиции врага на востоке. В результате, мы могли связать врага на востоке, оказав на него сильное огневое давление с более близкой дистанции и получить доступ к позициям на севере. Одной из проблем этого решения было то, что на востоке противник разместился в районе застройки деревни. Необходимо было учитывать наличие гражданских лиц. Нужно действительно сблизиться, чтобы обеспечить точный огонь.

Босс принимает мое предложение, и я получаю приказ на выполнение. Настроение резко улучшилось. Пули вокруг меня внезапно перестают быть опасными. Это то, чему я обучен. Отправляю парней по машинам и жду командира 3-го отделения в канаве. Там мы лежим на боку, прижавшись щеками к земле. Сообщаю свой план маневра, почти смеясь от возбуждения, пока вокруг падают пули.

Придя к выводу, что план достаточно хорош, мы стучим друг друга костяшками кулаков с возгласом «В Вальхаллу!». Теперь наша очередь атаковать.

Машины устремляются на юг. Тяжелый обстрел утихает. Проехав около 400 метров, я даю команду «Линия влево!». Таким образом, колонна из четырех машин поворачивает справа налево, выстроившись фронтом к противнику. Должен признать, я подумал, что со стороны это выглядело даже элегантно. Расслоение огня и движения! Две машины стоят и ведут огонь на подавление, две другие машины рывком выдвигаются вперед и занимают позицию впереди. Затем они останавливаются и тоже ведут огонь на подавление. Первая пара начинает свое движение и так, «лягушачьими» прыжками наша четверка пересекает открытое пространство. По пути мы координируем сектора огня и ищем новые позиции для остановки. Годы тренировок приносят плоды, все знают, что делать, в эфире короткие команды, пары двигаются слаженно.

Территория перед нами совершенно ровная, за исключением нескольких ирригационных каналов. В пути мы обнаруживаем глубокое вади, сухое русло реки, отделяющее нас от деревни. На каждой возвышенности вокруг деревни видно следы окапывания, старые окопы. Я мимоходом подумал, что здесь уже раньше были когда-то бои и кто-то здесь защищался. Мы прекращаем огонь, чтобы сэкономить боеприпасы. Это один из наиболее важных навыков в бою – уметь ограничить себя в использовании боеприпасов до необходимого момента. Никогда не знаешь, как долго будет идти бой, а будет ли возможность пополнить боекомплект - неизвестно.

Нужно выйти из джипов, чтобы осмотреться.

Неожиданно по нам открыли огонь с нескольких позиций. Снова фонтанчики земли вокруг, пока мы разбегаемся в поисках укрытий. Дьявол, это было близко! Мы ползаем под огнем, пытаясь разглядеть позиции противника. Я вхожу в сеть: «Это команда-2. Мы пересекли открытое пространство и заняли позиции на западном берегу вади. Находимся под плотным огнем из деревни и с холмов. Локализуем цели. Конец».

Босс подтверждает получение. После короткого разговора мы приходим к выводу, что у нас нет шансов здесь прорваться. Попытка пересечь вади без поддержки равносильна самоубийству. Нам было приказано оставаться на месте и связывать противника огнем, пока не получим подкрепление, чтобы атаковать деревню.

Пока идет разговор, наши машины ведут огонь по врагу. Маневрируя, стреляя на остановках. Я смотрю на стрелков в верхних турелях. Они уверенно ведут стрельбу короткими очередями. Это одни из самых смелых людей, которых я знаю. Стрелки открыты по пояс. Вижу, как они периодически ныряют в люк, когда пули противника проносятся слишком уж близко. Парни знают, что должны вести огонь, иначе мы проиграли.

Теперь нужно взять инициативу на себя.

Я прошу Бирри сбегать и принести гранатомет «Карл Густав». Я только что видел двух противников на вершине между зданиями. Грегер поможет ему с гранатами и перезарядкой.

Когда они доставали гранатомет, машина стояла на месте. Это не очень хорошо. Вижу разрывы вокруг нее и слышу звуки ударов по броне. Стрелки в турелях ведут беспрерывный огонь, чтобы хоть как-то подавить неприятеля. В таких случаях можно только сжать зубы и надеяться на лучшее. Ребята работают быстро и выгружают гранатомет с боеприпасами к нему. Затем они ползут ко мне, а машина отъезжает, меняя позицию. Водители возможно и не так много стреляют в противника, но они такой же спасательный круг команды, как и стрелки. С гарнитурами в обеих ушах, в одной руке бинокль, в другой - руль. Высматривая куда едут, они подсказывают стрелку новую цель для обстрела, отвечают на сообщения, которые не слышит командир и передают их по цепочке. Хороший водитель Iveco – это альфа и омега выживания. Сегодня за рулем Ханс и Кимма.

Бирри и Грегер добрались до меня. Я указываю цель, Бирри готовится целиться, Грегер готовит гранату, выставляя дистанцию на взрывателе. Чтобы точно выстрелить, Бирри должен подняться, выставляя себя врагу. И по нему ведут стрельбу, заметив гранатометчика. Выстрел! Хлопок гранаты эхом разносится по долине. Чрез несколько секунд она ударила перед вражеской позицией.

Изображение
Команда гранатометчиков с 84 мм "Карл Густав"

Дерьмо! Я кричу: «Повторить!». Ребята перезаряжаются. Неприятное ощущение снова выходить на рубеж в таких обстоятельствах, но эмоции нужно обсуждать потом.

Бирри снова встает, снова по нему стреляют и снова хлопок! Но граната взорвалась слишком рано. Типичный сбой детонатора, который видимо слишком долго хранился на складе.

Я снова кричу: «Повторить!», называя дистанцию до цели.

В третий раз Бирри должен подставиться. Я чувствовал комок в горле, видя, как взлетают комки земли вокруг него. Но Бирри не колебался. Подъем, прицел, огонь! Мы смотрим за целью. БУМ! Четкое попадание. Позицию противника изрешетило 800-стами стальными шариками. Вся команда радуется как дети, я даже не осознаю почему, просто это естественно. После этого попадания огонь врага уменьшается.

Я снова выхожу в сеть: «Это команда-2. Обстреляли позицию противника из гранатомета. Возможно, двое убито. Конец.». Получаю ряд докладов о том, что ситуация успокаивается. Все еще ведется спорадический огонь, но уже не такой плотный.

Через некоторое время я слышу, что мы получим поддержку с воздуха. Наконец-то! Если и есть что-то, что пехотинец на земле особенно любит, так это авиационная поддержка. Пока все это происходит, другие команды атакуют противника с нескольких направлений, как будто у каждой из них свой небольшой фронт. Я даже думать не хочу о том с какими сложностями сталкивается управляющее звено, координируя несколько маленьких групп и докладывая руководству информацию и свое видение обстановки.

Благодаря многочисленным тренировкам я чувствую себя спокойно как никогда. Ребята вели себя дисциплинировано. Короткие, лаконичные доклады по сети.

В следующий час мы стоим на тех же позициях, игра в кошки-мышки, когда несколько вражеских стрелков появляются в огне вспышек выстрелов в нашу сторону и тут же исчезают. Трафик сообщений в основном сводится к информированию другу друга о том, где были замечены цели. Мы еще не расслаблены. Босс пытается убедить афганские силы полиции зайти в деревню под нашим прикрытием. Они не хотят делать этого. Я знаю, что им мало платят и этим частично можно объяснить их отношение к работе. Коррупция и преступность здесь не редкость, но единственное чего хотят многие из них – это прокормить семью. Афганцы, как и все, просто хотят выжить. Даже в рядах талибов редко встречаются фанатичные исламисты, готовые пожертвовать всем ради джихада. Многие из них – опытные воины и они также как хотят выжить в бою, как и мы. У них не отнять их смелость и решимость, это заставляет меня уважать их, вне зависимости от их убеждений.

Через некоторое время прибывает «воздух». Ф-15 ревет над нашими головами. Он летит низко, оглушая ревом двигателей на форсаже, над деревней, выписывая большие круги, постоянно отстреливая тепловые ловушки, на случай если у противника есть ПЗРК с тепловыми головками наведения.

Как долго он будет кружить таким образом? Что-то не так. Оказывается, нет связи с самолетом. Без этого мы не можем навести его на цель. Постепенно приходит понимание, что мы должны сделать всю работу сами.

Босс приказывает приготовиться к броску на деревню. Нужно, чтоб АНП пошла за нами.

Бои в застройке и помещениях всегда тяжелые и грязные. Вы выходите за угол и стоите в нескольких сантиметрах от врага. Вы можете даже не успеть воспользоваться своим оружием. Я начинаю вспоминать свой психологический тренинг дома, когда мы сидели и представляли в голове как убиваем врага ножом и кулаками в ближнем бою. Поражение недопустимо. Я представлял себе все, вплоть до того, что зубами грыз ему горло. Ранение не является поводом для того чтобы прекратить бой, есть и такая установка в голове. Я никогда не сталкивался в ближнем бою с противником, но на психотренинге я делал это тысячи раз. Вот почему мы учимся рукопашному бою, использованию штук-ножа и стрельбы в упор. Я тренировался этому в течении нескольких лет и имел полную уверенность, способность и желание победить.

Отряд собирается на западной стороне вади и выстраивается в линию. Быстрая проверка и мы едем в деревню. Я сижу в машине номер 3.

Въезжаем на окраину. Улицы пусты, стоит тревожная тишина. Нервы натянуты как струна. Удары сердца отзываются по всему телу. Все чувства обострены. Внезапно мы услышали выстрелы, пока одиночные. Наши стрелки в турелях уже не могут использовать пулеметы из-за тесноты, поэтому они стреляют в ответ из винтовок. К тому же в домах полно гражданских. Мы видим, как они высовываются и машут нам руками. Отчет разведки говорил о том, что на окраине деревни и в центре живут две группировки, не особо дружелюбные друг к другу.

Огонь по-прежнему рассеянный, не опасный.

Мы въезжаем в центр. Когда колонна проезжает последний поворот, то по нам открывают огонь из пулеметов и РПГ. Первая гранат взрывается в трех метрах перед первой машиной. Все территория вокруг превращается в ад из трассеров и ракет, идущих во всех направлениях. Все больше и больше противников включаются в стрельбу.

Андерс, стрелок первой машины, немедленно открывает по ним огонь. В то же время отряд разворачивается, атакуя каждый свой сектор. Мой автомобиль повернул налево, забираясь на небольшой холм с несколькими зданиями. Прямо над машиной пролетает граната из РПГ. Я слышу крик Небби, который сидит в турели. Дьявол! Двигатель ревет на максималке, чтобы как можно скорее взлететь на холм. Внезапно нас обстреляли слева. Это было близко, около 60 метров. Я сижу в машине и молюсь, чтобы Небби не прекращал стрелять.

Наша машина единственная, что сюда забралась. Я выбираюсь из машины и начинаю осматривать здания, чтобы убедиться, что они пустые. Подошла машина майора Веннеберга и тоже открыла огонь. Я продолжаю осмотр. Когда мне нужно было повернуть за угол, я заметил боковым зрением движение. Время застыло, когда я понял, что это талиб, поднимающий АК-47 в мою сторону. Только я подумал: «Я вижу его!», как он начал стрелять. Пули попали в стену рядом и над головой, я чувствую телом давление от ударов пуль. Куски стены ударили по шее. Инстинктивно я бросаюсь назад и делаю несколько выстрелов в направлении стрелка. Падаю на спину и быстро переворачиваюсь на живот, руки само собой ощупывают мое тело, чтобы найти кровь и раны, в которых я был уверен.

Невероятно, но он промазал с 50 метров! Вскидываю винтовку и уже прицельно обстреливаю позицию талиба.

Подъехали еще машины и теперь уже несколько гренадеров спешились и пришли мне на помощь. Грегер, Бирри и Рибе подошли и начали закидывать позицию человека, обстрелявшего меня, гранатами. Даже майор Руне включился в перестрелку.

Я лежу за углом дома и обстреливаю видимые позиции врага. Внезапно винтовка дает осечку. Передернуть затвор, выкинуть осечный патрон, сделать выстрел и снова осечка! Мгновенно перекатываюсь в укрытие и начинаю устранять задержку, попутно производя частичную разборку оружия. Руне посмеивается, видя разочарование в моих глазах. Я смеюсь в ответ.

Затем началась зачистка всех домов. Огонь усилился из всего оружия, что у нас есть. Грохот адский, аж до звона в ушах. Каждый вынужден кричать, чтобы его услышали. Нас так мало, что в бой идут все – от последнего водителя до босса – все идут выбивать двери в домах. Я собираю людей и начинаю зачистку ближайшего дома.

Нам было разрешено использовать ручные гранаты, но по общему согласию решили пока их не использовать, так как полно гражданских, не участвующих в бою.

В первом же дома сидит пожилая женщина. Мы кричим ей «Дреш!», что означает «Стоять!» на дари, и Рибе укладывает ее на пол. Становится понятно, что она не представляет никакой угрозы. Старуха в шоке. Вероятно, ее бросила семья, когда начался бой. Вероятно, он не могла ходить. Она плачет и шепчет. Я не понимаю ее язык, но предполагаю, что она молится. Мы обыскиваем дом, ничего нет. Нельзя терять время, следующий дом не ждет! Чем раньше это будет сделано, тем быстрее бой закончится.

Каждый раз, при переходе из дома в дом, мы прикрываем друг друга, но при зачистке дома нас становится все меньше и меньше. Дело в том, что мы должны в каждом осмотренном доме оставлять по одному человеку, для защиты от врага. В итоге, нас осталось трое – Бирри, Грегер и я, плюс два дома. Чтобы распределить риск, мы каждый раз меняемся при входе в дома. Теперь моя очередь. Бирри выбивает дверь, она ломается посередине, и я врываюсь. Если быть точным, я застреваю в дверном косяке. Это невероятно жесткое чувство. Я даже не могу поднять оружие, я просто вишу на полпути входа в комнату.

Бирри понимает, что произошло и мощным пинком придает мне ускорение. Дверь, косяк и петли разлетаются на куски, я падаю на пол. Бирри входит, делает несколько быстрых выстрелов по углам и обыскивает комнату. Я как можно быстрее встаю и присоединяюсь к нему. Дом пуст, к счастью…

Последний дом. Снайперы видели в нем человека. В начале боя по нам много стреляли из этого места. Ротный входит в эфир и требует доклад от меня по этому дому. Я затаил дыхание, боясь выдать себя и не могу ему ответить. Готовится граната для зачистки последнего дома, как вдруг из-за угла выходит старик. Он пугается, глядя в две винтовки и 3 пары наполненных адреналином глаз.

Мы приказываем ему снять халат, чтобы увидеть вооружен он или нет и только после этого ему было разрешено подойти. Его положили на землю и оставили Грегера, следить за ним. Затем я и Бирри штурмуем последний дом. Несколько быстрых выстрелов по углам, чтобы давить на психику врага. Быстро обыскиваем дом. «Первый готов! Второй готов!». Мы ничего не находим. В некоторых комнатах так темно, что приходится использовать фонари на винтовках. Когда я выхожу на улицу, то выглядываю за угол, откуда вышел старик. Здесь четкие следы волочения и крови. Кто-то здесь умер или был ранен. Но тела нет. Талибы всегда уносят своих, как раненых, так и мертвых. Нам ничего не оставляют.

Проводим быструю проверку и бежим на соединение с командой. Ротный несколько раз выходил в эфир, подгоняя нас. Одна из самых важных вещей в атаке – удержании инициативы. Враг становится неспособным что-либо предпринять. Но я знаю, что это был долгий день. Каждый шаг дается с трудом, я замечаю, что бронежилет сдавливает легкие и я не могу полностью вдохнуть воздух. Это тяжело. Во рту от обезвоживания настолько сухо, что небо аж хрустит, когда я касаюсь его языком.

Но останавливаться нельзя, нужно продолжать, я все еще часть команды.

Мы соединяемся с командой, атака продолжается. Тяжелые пулеметы и 84-мм гранатометы уже пристрелялись к позициям врага. А афганская полиция наконец-то набралась смелости присоединиться к нам и помочь в деревне. Они обыскивают здания на южной стороне кишлака.

Команда идет в атаку, поднимаясь на холм. От усталости ощущение, что я передвигаю ногами в густом сиропе. Кусая губы, мы забираемся на гору, держа винтовки наготове, с пальцами на спусковых крючках. Пара афганских полицейских тоже бросились в атаку. Они не профессионалы, но мы благодарны им за эту попытку. Нам нужен каждый. Некоторым из этих полицейских по 14-15 лет.

Все что мы находим это пустые окопы и пещеры. Везде разбросаны пустые ленты пулеметов противника, и мы видим на земле остатки выстрелов из РПГ. Эти ребята знали, что делают. Скорее всего, они ушли, как только мы начали нашу атаку. Их позиции были превращены в груды щебня и земли после нашего обстрела. Видно только бегущие фигуры в горах.

Талибы бегут, мы взяли деревню. Подбегают афганские полицейские и солдаты. На их лицах заметно благоговение и трепет. Впервые за несколько лет они смогли войти в эту деревню. Они угощают нас сигаретами и обнимают. Мы же кричим трижды «Вальхалла!» до боли в легких. Мы чувствуем, что напугали врага, который теперь бежит в горы, и подняли дух полиции.

Изображение
Рибе, Бирри, Энди и Грегер сразу после боя, вместе с афганской полицией.

Пока мы захватывали деревню, группа поддержки, состоящая из снайперов, гренадеров, к-9 и минометчиков сражалась с противником на высотах к западу и северу. Около 60 человек была растянуты на площади более 6 квадратных километров, а значительно большая группа врага атаковала с трех сторон. Теперь противник имел только несколько активных огневых позиций на севере и западе, ведя нечастый огонь по нашим.

Мы собираем свою группу в кишлаке и быстро проверяем последние дома. Вся работа здесь сделана. МЕК4 показал, кто в долине хозяин. Мы будем приходить сюда и уходить, когда захотим. Солдаты рассаживаются по машинам и возвращаются к основным силам. На западе еще идет стрельба, но мы ее уже не воспринимаем осознанно. Адреналин все еще бурлит в крови, но мы начинаем быстро пить кофе, чтобы избежать падение его уровня. Когда вы в бою, на пределе своих сил, адреналин помогает вам, но попутно вы быстро тратите все свои силы и внутренние резервы. Это означает, что когда выброс адреналина закончится, то вы почувствуете невероятную усталость. А рота пока не дома и будет еще минимум 4 часа двигаться до безопасного лагеря. Этот момент мы все находим наиболее нервным в нашей операции. После долго боя, боеприпасы будут израсходованы, вы устанете, а враг будет знать, что вы возвращаетесь и имеет прекрасную возможность рассчитаться с вами за все. Никому не хочется быть в колонне головной машиной.

Стемнело, враг все еще вел огонь по нашим позициям. Я подъехал к машине командира PRT-14 полковника Фредхайма. Он был в восторге, наблюдая атаку на кишлак. Когда я подошел к нему, он схватил меня и крепко обнял: «Вы молодцы, парни!». Лично я все еще был под адреналином и не осознал все произошедшее. Но я гордился своими людьми и тем как они себя повели.

Мы взяли миномет и приготовились обстрелять позиции врага. После команды по рации на севере была выпущена осветительная мина. Она осветила гору, на которой были талибы и начала медленно падать на парашюте. Все наши открыли шквальный огонь. Это продолжалось около 20 секунд. Затем ракета погасла и все стихло. Думаю, что те, кто не были убиты, просто сбежали после такого.

Мой водитель улыбнулся и сказал мне: «С Новым Годом, Эмиль!»

Я улыбнулся и в ответ пожелал ему тоже самое.

В эфире появился ротный и приказал готовиться к возвращению в лагерь. Мы начали проверять машины и состояние боеприпасов. Водитель доложил, что все в порядке. Стрелок доложил, что у него осталось около 300 патронов к пулемету на турели. Люди были готовы к отъезду.

Колонна повернула на юг, в направлении лагеря. Наши ПНВ окрасили пейзаж в четкие зеленые цвета. Я искал силуэты на высотах вокруг и признаки движения в канавах. Странно, но тут мое тело как-то успокоилось. Пока я делаю то, к чему тренировался, судьба в моих руках. Я сжевал таблетку кофеина.

Внутри машины установлены несколько маленьких колонок и подключен iPod. Все равно, пока мы едем, снаружи внутрь ничего не пробивается, так что можно послушать музыку.

Конечно, звук двигателя делает музыку несколько приглушенной, но она успокаивает. Нельзя находится в напряжении все время, вы сойдете сума. Альбом The Black от Metallica – вот победитель нашего хит-парада, музыка, которая дает душевное спокойствие.

Ротный напоминает о необходимости сосредоточиться на миссии. Легко отключиться и потерять концентрацию, когда тело отдыхает. Но ребята по-настоящему дисциплинированы и бдительны.

В каждой деревушке, через которую мы проезжаем, люди стоят на улице, улыбаются и машут нам руками. Это узбеки и им здорово доставалось от пуштунских командиров на севере в долине. Известие о том, что мы разбили талибов, сегодня распространилось как огонь в сухой траве. Это рождает хорошее ощущение внутри меня. Но я не позволяю себе расслабиться и подумать об этом. Все полностью сосредоточены на наблюдении, когда колона идет по узкому руслу реки. Это идеальное место для засады.

Я постепенно становлюсь все более и более прагматичным и думаю: «Если это произойдет, то пусть все будет быстро. Надеюсь, это будет достаточно большой заряд».

Смотрю в цифровую карту перед собой. Мой машина выглядит как стрелка, медленно, очень медленно, двигающаяся на юг. Я начинаю считать километры и вычислять время, когда мы окажемся дома, в лагере. Внутри машины слышна только музыка, все сосредоточены на работе, никто ничего не говорит. Каждый хочет быстрее домой. Redbull сейчас как нельзя кстати.

По мере приближения к лагерю паранойя по поводу возможной бомбы на дороге усиливается. Каждый раз, когда мы проезжаем место с признаками минирования, я вздыхаю, в животе образуется ком, и немного прикрываю глаза. Мы лидирующая машина в колонне и к нам особые требования. Большинство солдат здесь боится именно СВУ, в гораздо больше степени, чем, когда в них стреляют. Мине все равно как вы подготовлены и оснащены. Это кажется несправедливым способом умереть, похоже на выстрел в спину.

Через четыре часа мы начинаем видеть прожектора на воротах. Постепенно появляются красные посадочные огни на взлетно-посадочной полосе. Командир выходит в эфир и напоминает нам, что произойдет, когда колонна прибудет в лагерь.

Прежде чем мы войдем, необходимо в караулке разрядить оружие. Независимо от того насколько это скучно и каким крутым вы себя считаете, это отличное правило безопасности. Не должно быть никаких несчастных случаев с оружием в лагере. После разрядки и осмотра машин, они сразу же заправляются и пополняются боеприпасами.

Это невероятно приятное чувство, когда Iveco заезжает на парковку. Слышен специфический звук, когда шины машин хрустят по щебенке, раскиданной по стоянке. Этот звук означает, что вы дома, в безопасности. Здесь находятся контейнеры для наших команд, где мы храним свое снаряжение и зоны обслуживания оружия. Техники уже на месте, для того чтобы заменить поврежденные внешние части машин. Никто не уходит на перерыв, пока оружие не будет почищено, а батареи в рациях не заменены. Ребята прилагают все усилия, чтобы подготовиться к бою. Вы никогда не знаете заранее, когда сработает «будильник» и вам придется идти в бой.

Боевой сервис и поддержка тут выдающиеся. Техники помогают со всем и работают вместе с нами. На кухне заранее приготовили ужин. Весь лагерь гудел и жужжал как улей, чтобы как можно быстрее восстановить наши силы, мобильность и нашу огневую мощь.

Это один из тех моментов, когда я горжусь, что являюсь частью Вооруженных сил Норвегии. Эти мужчины и женщины в технических частях никогда не бывают на первой линии битвы, но они прилагают огромные усилия, чтобы позаботиться о тех, кто находится там. Я очень уважаю этих людей.

Царит атмосфера хорошего настроения, все общаются между делом.

Постепенно все работы подходят к концу и нам разрешают идти в столовую. Сейчас полночь, мы сидим на скамейках, с сигарами в зубах и смотрим в темное небо.

«Отличный Новый год, мальчики» - говорю я.
«Этот новогодний праздник мы нескоро забудем» - отвечает Ханс.

Пришло время поесть. Руки и лица все еще черные от пыли и пороха. У некоторых до сих пор затычки в ушах. У меня звенит в правом ухе. Видела бы меня сейчас бабуля! Форма грязная и рваная на локтях и коленях. Пахнет ужасно. Но все не имеет значения, когда вы голодны. Сейчас тело хочет только еды! В столовой есть безалкогольное пиво и шампанское по случаю Нового года. Каждый берет по бутылке и начинает есть. На вкус еда просто небесная. За столом тишина, люди едят как животные, торопясь утолить чувство голода. После такого выброса адреналина всегда лучше всего наполнить желудок. Дома вы едите потому что голодны. Здесь же вы едите, чтобы быть готовым сражаться и иметь как можно больше энергии в своем теле. Пища в желудке также важна, как и патроны к оружию.

Постепенно все начинают улыбаться, обмениваться воспоминания из боя, как делали воины во все времена.

Из-за стола встал полковник Кнут Фредхайм и сказал: «Вчера я пришел в ту деревню, чтобы поговорить с крестьянами о возможности улучшить их жизнь. Талибы не дали мне этого сделать. Сегодня я вернулся и на этот раз взял вас, свою Рабочую Группу. Мы дали всем понять, что с нами необходимо считаться. Я никогда так не гордился своими солдатами и никогда не видел такой смелой работы в бою. Спасибо вам!»

Мы поднимаемся и снова трижды кричим «Вальхалла!». Я вижу своих парней, их глаза и думаю, что выражение наших лиц лучше тысячи слов может сказать, как мы счастливы. Я горжусь своими людьми.

Мы открываем шампанское и докуриваем сигары, начатые до ужина. На самом деле я не курю и думаю, что на вкус сигары дерьмо, но сейчас это нужно.

Тело расслабляется, впадая в дремоту. Мы начинаем расходится по палаткам.

Я заснул, едва моя голова коснулась подушки.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 12 фев 2020, 10:07 

Зарегистрирован: 25 янв 2015, 15:12
Сообщений: 539
Команда: Нет
Спасибо большое.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 20 фев 2020, 09:43 
Аватар пользователя

Зарегистрирован: 23 ноя 2012, 10:58
Сообщений: 1603
Команда: FEAR
Глава 10. Похмелье

Я проснулся весь в поту и с пульсом под 150. Что я, черт возьми, делал? Снились пули, пролетавшие вчера так близко…

Адреналин начал постепенно спадать, оставляя неприятное похмелье в теле. Бедра и спина болят, болит и внутренне ухо. Рот сухой. Быстрей бы чего-нибудь попить. Бутылки с питьевой водой находятся в холодильнике у кровати.

Я встал, взял бутылку и сделал большой глоток. Когда вода добралась до желудка, проснулся мочевой пузырь. Туалет в конце коридор и, нетвердо ступая, я добрался до него.

Моча янтарного цвета, верный признак сильного обезвоживания. Нужно отрегулировать баланс жидкости в теле. В зеркале я увидел, что глаза у меня красные с большими «мешками» под ними.
Ополоснул лицо холодной водой. Свежая и жгучая вода творит чудеса.

Усталые лица парней встречают меня в коридоре. Я встретил Рибе, когда возвращался в комнату.
«Эмиль? Что мы вчера делали?»

Я не знал, что сказать и просто оглядел комнату. В ней сидели несколько парней из команды. Пустые бутылки из-под шампанского валялись на полу.

Грегер лежал на кровати и смотрел сериал на своем ноутбуке. Остальные сидели и трепались о вчерашних событиях. Они улыбнулись мне.

Хотя вчера было тяжело, гордость и радость за себя перевешивали любое истощение.

Группа вышла вместе на завтрак. Прежде чем покинуть казармы, мы привели себя в порядок, переодевшись в чистое. Как бы хреново не было, нужно следить за своим внешним обликом, это первое по чему нас оценят снаружи.

На улице мы встретили нескольких ребят из оперативного отдела. На входе в столовую очередь. Некоторые пришли пораньше, чтобы получить лучшие блюда. Все в очереди общаются друг с другом, обмениваясь новостями.

Прием пищи выглядит так же, как в школе. Встаньте в очередь, вымойте руки, возьмите поднос и берите все, что хотите. Если повезет, то шеф-повар сделает на завтрак яичницу с беконом. Когда вы активно тренируетесь в Норвегии и активны во время командировки, как в Афганистане, то каждый белок и углевод учитывается. Одного хрустящего хлеба и масла недостаточно, чтобы создать крепких мужчин. Некоторые из нас едят как звери, мало кто говорит во время приема пищи.

Молоко здесь из Дубая и, естественно, синтетическое. Вкус так себе, но к этому привыкаешь. Лучше не смотрите на срок его годности. Дома вы будете испытывать неудобство, если срок кончается в тот день, когда вы его пьете, но здесь вполне может быть просроченное молоко и это нормально. Я видел молоко, просроченное даже на год!

После завтрака парни собралась на улице, на скамейках. Кто-то курил, кто-то пил кофе. Было много разговоров о вчера, в том числе сплетни. Это один из тех случаев, когда я думаю, что быть частью Мек4 – это весело, я за всю свою жизнь так сильно не смеялся, до того, как попал в ТМБН. Самые невероятные истории в моей жизни связаны с этими людьми. Думаю, что должно пройти много времени, чтобы меня что-то шокировало дома, после того, что я увидел или услышал в Афганистане. Если вам повезло не погибнуть или не покалечиться, то впоследствии вы приложите все усилия, чтобы прожить жизнь максимально ярко.

Каждый день в лагере проходил сбор РГ, чтобы услышать сводки за сегодняшний день и узнать о том, что планируется в будущем. В это же время каждая группа докладывала о состоянии своих людей и снаряжения/техники.

Теперь же нам было поручено провести технический и эмоциональный разбор вчерашнего боя.
Я собрал свою команду в одной из спален казармы. Мы взяли кофе и холодные напитки, все сели в круг. Один человек был назначен секретарем. Я поставил задачу, и мы начали выяснять как складывался вчерашний бой, давая возможность каждому рассказать, что он видел и делал, переходя к следующему участнику по часовой стрелке.

Технически, анализ – это субъективное восприятие каждым человеком боя. Суммируя все точки зрения, нужно получить как можно более объективную версию того, что произошло, как это видела команда. Каждый человек переживает ситуацию по-своему, никто не владеет всей правдой, вне зависимости от того, что он чувствовал. Люди называют разные детали об одном и том же, с разной точки зрения. Должен признать, что иногда бывает очень заманчивым не согласится с тем, что рассказывают другие.

В конце секретарь зачитывает вслух ход событий и объявляется время для вопросов или разъясняющих комментариев. Наконец, все версии обобщены и все согласны с отчетом. Те, у кого были дыры в информации с поля боя, закрыли их.

Затем идет эмоциональный разбор, который наиболее важен для команды. Каждый чувствует что-то свое. Вне зависимости от того, что человек думает о бое, важно поделиться всем. Это обязанность каждого солдата, как члена команды. Если вы не захотите делиться, то можете создать неуверенность в группе. В этот момент не ведется никаких записей, журнал секретаря убран. Каждый рассказывает о своих ощущениях. Как правило, это касается ситуаций, когда его чуть не убили или ранили, разочарования по поводу промахов, эмоции при виде трупов, страх попасть в гражданских, мечущихся под перекрестным огнем, личный страх смерти, ликование от своего мастерства и т.д.

Многие вещи переживаются всеми одинаково, но есть и отличия. Гражданских наших разговоры могут шокировать и показаться безумством, особенно радость от победы в бою. Но для воинов это естественные эмоции, каждый вносит свой вклад и каждый по-своему выиграл этот бой. Моя ценность в подразделении зависит от моего вклада в бою. В бою моя задача убивать врагов – прямо или косвенно, путем командования. Если мне это удается, то я чувствую, что у меня высокая ценность, при этом без особой личной цели убивать.

Парни проделали потрясающую работу на этом занятии. Они были такими же серьезными, как будто мы все еще были в том бою. Нам очень повезло в этом бою, не было потерь. Все были уверены, что это недолго продлится. Не было «если», было «когда» и «кто». Мы знали, что в следующие несколько дней нас вернут в ПОБ Гормах. Это полевая база, расположенная в западном Афганистане, наш последний форпост там. Талибы боролись за контроль над этим районом. Местная афганская полиция часто подвергалась нападениям, большое количество полицейских было убито или казнено самым зверским способом. Например, отрезали головы ножами или тело сворачивали в матрас и поджигали заживо. Талибы не знали пощады.
Многие из нас участвовали в боевых действиях с ними во время операции «Karez» два года назад, и мы знали, что этот район является наиболее опасным в нашей зоне ответственности. В 2008 году здесь была группа в 160 человек, а сейчас нас было всего 50. Тогда у нас была поддержка с воздуха, бомбардировщики и штурмовики, а теперь этого не было. К счастью, у нас появились наши бронированные БМП CV9030 с их 30-мм пушками.

Отличное чувство – освободится от мыслей и эмоций сильного опыта. Похмелье после экстремальной ситуации, когда выброс адреналина был высоким, должно быть вылечено так же, как и любое другое похмелье. Разница в том, что лекарством здесь является умение говорить и общаться. Как солдат, вы должны поддерживать себя не только физически, но и умственно. Часть нашей работы – забота о напарнике, часть культуры воинства и братства. Я чувствую это единство как нечто иное, чем простая дружба. Такие отношения редки в мирной и безопасной жизни. Редко вы должны быть способны пожертвовать собой ради кого-то или чего-то. Это возможно благодаря братству, созданному в экстремальной ситуации, где жизнь и смерть идут рядом. Часто эта дружба длится всю жизнь.

Во многих ситуациях, когда нужно положиться на напарников, вам приходится вверить свою судьбу в руки других и последствия крайне велики, если вы не можете доверять людям вокруг. Речь идет не только о защите от врага, но и о правильных оценках ситуации. Неожиданно, вы можете застрелить ни в чем не повинного мирного жителя, потому что поверили, что ваш партнер обнаружил у него оружие. Вас могут убить во сне, потому что часовой заснул на посту. Сценарии бесконечны, а последствия во всех фатальные. Чем больше вы доверяете своим братьям по оружию, тем больше риска готовы принять для себя.


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Emil Johansen. BRØDRE I BLODET.
СообщениеДобавлено: 20 фев 2020, 13:27 

Зарегистрирован: 20 ноя 2017, 16:59
Сообщений: 48
Команда: нет
Спасибо


Вернуться наверх
Не в сети Профиль  
 
Показать сообщения за:  Сортировать по:  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 29 ]  На страницу 1, 2  След.

Часовой пояс: UTC + 3 часа


Кто сейчас на форуме

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 16


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group
Theme created StylerBB.net
Сборка создана CMSart Studio
Русская поддержка phpBB